Странник

"Да это не псы, …. Это просто какие-то собаки бешенные, — такой вывод я сделал после первого вечера.

Когда дело доходило до спора, мне сразу начинали говорить про специфику работы, про то, что нельзя ее делать в белых перчатках. В основном, все их доводы сводились к одной фразе — выжить, убив врага любой ценой. Как не старался, я не мог понять их логики, но с другой стороны: в жизни так не бывает, когда один прав, а остальные не правы. Конечно, бывают исключения, но они так редки. Я уже начал подумывать, не попал ли я из огня да в полымя, переведясь к ним. Но хуже всего были их кровавые рассказы. Они хвастались своими подвигами, как дети хвастаются своими игрушками, делясь при этом такими страшными подробностями, что у меня временами мурашки начинали бегать по спине.

Конечно, не все походили на отпетых головорезов, были и нормальные люди, если конечно их так можно назвать. В основном это были технические специалисты, такие как подрывники, связисты и спецы по различным электронным системам. Эти люди пусть не резко, но отличались от основного контингента, так же как и рассказы и истории встречались такие, что их было смешно и интересно слушать. Встречались даже своего рода сказки. Из одной я узнал, что мой командир побочный сын президента одной из корпораций, из другой, что Макс — сын генерала. Среди этих историй, я сумел кое-что выловить и отложить на память. Например, то, что все считали "бзиком" Жано. Его личное понимание строения нашей государственной системы. В слово "система" входила личная и общественная жизнь каждого человека, движение и развитие любого общества, партии, правительства. Он верил, что наша система, какой бы совершенной не была, является клеткой для любого человека, а вот рейды — это и есть истинное проявление свободы, или жизнь вне клетки. Также он утверждал, что если взглянуть на наше современное общество повнимательнее, то нетрудно заметить, что программа любой партии, социальная программа или государственные законы самого либерального и демократического государства, ни что иное, как прутья клетки. Все эти прутья призваны держать общество, а значит, отдельную личность за решеткой условностей, которые составляют и направляют отдельную особь по определенной дороге, которая зовется жизнью. Конечно, человек, может обмануться, почувствовав себя свободным, и оставаться таким до конца жизни. В конце концов, истинная вера и есть в какой-то степени свобода, но не тела, а… духа, но реальности нашей жизни таковы, что истинному вершителю своей судьбы этого мало. Ему нужно все или ничего. И когда человек поймет это, то сможет пролезть мимо прутьев и обрести свободу.

Услышав подобное откровение от человека, который, как утверждал, неплохо знает моего командира, и ходил с ним в три рейда, я поежился. Это же настоящий бред параноика, замаскированный под социальную теорию.

"Здесь просто рай для психиатров. Заповедник, — к этим мыслям я пришел на третий день своего нахождения в лагере, а на четвертый день меня самого пригласили к врачу — психологу. И все из-за того, что в лагере появился наемник по кличке "Квадрат".

Только я взял стакан сока из рук бармена, как на стойку надвинулась массивная фигура, толкнув меня тяжелым плечом. Сок, расплескавшись, потек по руке. Бросил недовольный взгляд на толкнувшего меня. Незнакомое, с квадратным подбородком, лицо лучилось непробиваемым самодовольством. Встретив мой взгляд, этот тип нагло усмехнулся мне прямо в лицо. Ситуация была простой и ясной, с подобными случаями, мне уже приходилось сталкиваться в жизни.

— А извиняться тебя мама не учила? — я вернул ему наглую ухмылку, изобразив нечто похожее на своем лице.

— Ты это мне?

— Тебе, парень.

А вот здесь, я явно не предугадал развития событий, надеясь на их традиционное развитие. Угрозы, мат, а уже потом…. Поэтому движение его массивного тела оказалось для меня неожиданным и, что удивительно, стремительным, но это я понял довольно поздно, после несколько мгновений тьмы и бесчувствия. Когда перед глазами немного прояснилось, оказалось, что я лежу на полу. Приподнял голову, тяжелую, словно с похмелья. Челюсть ныла, отдавая болью в затылке от малейшего движения. Провел языком по губам. Так и есть. Кровь. И тут меня завело. Нет, это была не дурная вспышка, когда кровь ударяет в голову, и ты бросаешься на обидчика с неистовым криком, ничего перед собой не видя. Меня словно обдало изнутри ведром холодной, почти ледяной родниковой воды, разом охладив все чувства и эмоции. Я встал, среди звенящей тишины, облитый спокойствием, холодным и расчетливым, словно броней. Никогда еще мое сознание не было столь ясным в критический момент. Огляделся. Головы всех, без исключения, были повернуты в нашу сторону.

"Значит, представление? — спросил я их мысленно. — Цирк ходите видеть? Ну что ж, покажем".

Вытер с губ кровь. Посмотрел на нее, размазанную по ладони, и только после этого негромко сказал, глядя прямо в глаза "Квадрату": — А как насчет драчки на ножах?