Странник

Я даже не понял, что хотел этим сказать данаец, как… мир вокруг меня вспыхнул огнем ярчайших красок. Черный полог беспамятства, скрывавший эти воспоминания столько лет, неожиданно оказался дверью в волшебный мир. Моя серая, убогая квартира на "дне" расцвела разноцветными всполохами как раскрывшийся волшебный цветок. Биоэнергетика живых тел, в сочетании с психосферами их сознаний представляла собой непрерывную радугу переливающихся красок, которая с каждой секундой преображаясь, создавала все более совершенную гамму неповторимых оттенков. Все это великолепие играло и искрилось на фоне мягких пушистых ослепительно — белых волн света. Единственную дисгармонию, во всеобщую картину, вносили многочисленные энергоканалы — щупальца, причудливо переплетающиеся в пространстве. Впившись в живую плоть, они жадно пожирали жизненную энергию четырех существ. Будучи порождением перворожденной, чистой энергией, именно они являлись грозным оружием энергетического вампира и одновременно органами его чувств, при этом непосредственно участвуя в физиологическом процессе пищеварения. Как ни странно, но на лицах существ, которых ели живьем, вместо гримас смерти были гротескные улыбки клоунов, сопровождаемые нелепыми кивками головой и смешным размахиванием рук и ног — это энергия, покидая тела, сжигала внутреннюю структуру молекулярного строения тела, рвя мышцы и сухожилия.

Это мое?! Я не мог сразу поверить, что это мое, потому что это не могло принадлежать человеку. Если это, конечно, не кошмарный сон. К тому же, как ни странно, но мне не было ни плохо, не противно от этих противоестественных для нормального человека воспоминаний. Снова, мельком, пробежал по ним — и почти сразу докопался до истины. Здесь не было привычного вида смерти, в обычном, человеческом понимании, а была некая яркая и неестественная, а потому отвлеченная картина — фарс, которая только подразумевала смерть.

Попытка понять, что мне теперь с этим делать, была прервана неожиданным комментарием данайца: — Ты ел их медленно, наслаждаясь их смертью, как лакомым блюдом, растягивая ее на долгие минуты, хотя для этого тебе хватило бы нескольких мгновений".

Это был не вопрос, а констатация факта. И только теперь после его слов — мыслей мне стало тошно и противно. "Ты их ел". Как так может быть? Я лихорадочно стал вспоминать, когда это произошло. Полтора года в концерне…. Восемь месяцев на "дне"…. Получается…. "Данаец, ты, когда осознал себя? Три дня назад или… раньше?".

"Мои познания в этой области матричного проецирования разума неглубоки. Насколько могу судить по некоторым данным, наложение подобной матрицы на разум — носитель может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, — он выдержал паузу, давая мне время впитать сказанное, затем продолжил. — Матрица наложенного разума, как предполагают наши ученые, должна работать как усилитель процессов головного мозга — носителя, дополняя его новыми возможностями, но это в идеальном варианте, когда сознания двух существ, являются дополнениями друг к другу. В девяносто девяти случаях из ста разум — матрица просто не входит в контакт с носителем, но это не самый худший вариант. В некоторых случаях разумы конфликтуют и тогда разуму — носителю грозит безумие".

Нехорошая мысль превратилась в плохое откровение. Я сумел воспользоваться оружием вампира при неполном воссоединении разумов. Тогда… он должен соответствовать моему естеству. Кто я тогда такой? Неужели во мне сидит монстр, напоминающий данайца? От этих мыслей отдавало едкой горечью. Лежа на земле, я чувствовал себя так, словно был распят на кресте, в ожидании приговора, а звезды — глаза строгих судей, таинственных вершителей судеб, смотрели на меня, сверху вниз, осуждающе и строго.

Другой разговор с командиром, также полный неожиданностей, состоялся рано утром, перед самым выходом. Был он намного короче и конкретней, чем разговор с данайцем, хотя имел те же корни. Я и мои способности. Во время короткого допроса, учиненного мне Жано, стало понятно, что командир решил выяснить, как моя способность могла изменить меня как человека. К тому же нетрудно было догадаться, что над вопросами потрудился Макс, наш дипломированный психолог. Но обиды, ни на того, ни на другого у меня не было. Это их право. Сам бы десять раз подумал, а стоит ли связываться с таким непонятным типом. Сначала одно из него вылезло, а затем полезет другое, более страшное. Знали бы они еще, как правы в подобных мыслях.