Странник. Книга третья.

Дорога к 'Дереву Жизни' заняла почти сутки и к полудню следующего дня мы, наконец, вышли к 'Нордрассилу'. Вершина гигантского дерева терялась в магической дымке, и с земли была неразличима, хотя погода стояла абсолютно безоблачная. Гвельфы забыли про все на свете и бросились к 'Дереву Жизни', словно потерявшиеся дети к своей матери, которую они очень долго и безуспешно искали. Умудренные бесконечной, по человеческим меркам жизнью, бесстрашные воины и прекрасные женщины рыдали от счастья, прижимаясь к стволу 'Нордрассила'. Викана вместе со своими соплеменниками полностью отдалась этому безудержному счастью и полностью растворилась в нем, в этот момент для нее перестал существовать окружающий мир, в том числе и любимый супруг. Я, молча стоял в сторонке и с плохо скрываемой завистью смотрел на гвельфийское счастье, потому что радостные лица 'перворожденных' самым ярким образом напоминали о моем одиночестве на этом празднике жизни.

– Теперь я выполнил свою миссию и могу уйти в долину смерти со спокойной совестью и легкой душой, – раздался у меня в голове голос 'Старого Вожака'.

Меня почему-то разозлило это заявление малхуса. Получается, он выполнил свою миссию, а мне расхлебывать навалившиеся проблемы в одиночку. В груди закипела безудержная злоба на весь этот мир, и я выдал:

– Псина ты драная! Кто это тебе разрешит так запросто уйти в долину смерти? Значит, скинул на меня все свои проблемы и заботы, а сам на покой? Ты у меня как шак в каменоломнях еще триста лет пахать будешь, возрождая народ эльфов и стаю малхусов. Кто будет учить молодняк, и передавать им знания предков? Я 'Хранитель' только по названию и ни черта не смыслю в своих обязанностях, кто научит меня, кто даст дельный совет и убережет от ошибок? Умирать он собрался, да я сам тебя урою!

От злости меня окончательно переклинило и я, подобрав с земли подвернувшийся под руку дрын, погнал малхуса вокруг 'Нордрассила'. 'Старый Вожак' улепетывал, поджав хвост, но защищаться даже и не пытался. Меня буквально трясло от отчаяния и своего полного бессилия перед обрушившимися на меня неподъемными задачами и проблемами. Осознание того, что тяжелейший поход по джунглям и смертельные бои прошедших дней, только легкая разминка перед предстоящими мне сражениями, привело к психологическому срыву и почти детской истерике, а малхус стал тем громоотводом, который спас меня от помешательства.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ.