Странник по прозвищу Скиф

Пейзаж этот, похоже, раздражал шефа; он сбросил с плеч мешок, уселся на него и начал постукивать кулаком по колену, хмуро поглядывая то на Скифа, то на Сийю и Джамаля. Звездный странник уже похрапывал, а девушка, привалившись спиной к стене, вроде бы дремала, но иногда ресницы ее чуть вздрагивали, и Скиф видел настороженный блеск темных зрачков. Если она и спала, то вполглаза, как положено воину в стане врага.

Сарагоса, уставившись на свои ботинки, негромко сказал:

— С Догалом я встретился, сержант… ну, не с самим Догалом, с тем, что от него осталось… Неприятное зрелище! Ходит наш Догал теперь на шести ногах, глаза — как плошки, на спине железный горб, а вместо пальцев — когти… вот такие… — он показал, какие.

— Аркарб, — пояснил Скиф, — носитель неполноценной личности. Местный атаракт, проще говоря.

— Ну? — брови у Сарагосы приподнялись. — А в чем неполноценность? Догал хоть и мерзавцем был, но соображал-то не хуже нас с тобой, парень.

— Это непростая история, Пал Нилыч, и лучше б мне доложить по порядку. Ясней будет!

Сарагоса вздохнул и поерзал на своем мешке.

— По порядку так по порядку. Давай с самого начала и начнем. Ты образцы раздобыл?

— Какие образцы? — Скиф воззрился на шефа в искреннем недоумении.

— Листья! — рыкнул тот. — Кору! Ветки! Что я тебе заказывал, сержант? Забыл, нет? Голова Скифа поникла.

— Спалил я образцы, — покаянно признался он. — И листья, и кору, и ветки, и то, на чем они держались. Спалил, Пал Нилыч, а пепел ветром унесло! Была у меня одна «штучка»… дяди Колин презент, с огоньком да саламандрой… вот этим огоньком и спалил…

— Такая, что ли? — Сарагоса покопался в кармане и вытащил круглую металлическую коробку. Скиф, уставившись на нее, выдавил: «Ого!» — и смолк. Похоже, дядя Коля презенты раздавал по чинам, ибо коробка у Пал Нилыча была в половину ладони, раз в десять больше, чем пожалованная Скифу. На крышке ее тоже изгибались языки пламени, а в них танцевала саламандра, подмигивала лукавым глазком, ждала, когда сунут ее в живой огонь.

Скиф вздрогнул; страшно представить, что тогда будет, пронеслось у него в голове. Пожалуй, этот детонатор и впрямь мог спалить все рощи и леса на Проклятом Побережье, а заодно и степь, до самой Петляющей реки!

Сарагоса упрятал коробку в карман, застегнул его и похлопал своего агента по плечу:

— Эй, парень, очнись! И скажи-ка мне, какого дьявола тебя к пожарам потянуло? Погреться, что ли, решил?

— В Амм Хаммате и так тепло, отличный климат, — буркнул Скиф. — А если б я рощу не сжег, то и до купола бы не добрался.

— Ну добрался, а дальше что?

— Дальше — как положено. Взял «языка», допросил и отправился сюда. Вместе с напарником и… гмм… девушкой.

Сарагоса, казалось, не обратил внимания на его заминку. Он задумчиво поиграл бровями, вытащил кисет с табаком, потянулся за трубкой, потом хмыкнул и сунул кисет обратно.

— Значит, отправился… — медленно произнес он. — И куда?

— Сюда, — Скиф окинул взглядом гигантское пустое пространство и серые стены, терявшиеся вдали. — Это, Пал Нилыч, самый гадючник и есть.

— Только гадюки тут на шести ногах, — сказал Сарагоса, тоже вперив взгляд в пустоту. — Впрочем, и двуногие попадаются… — Он дернул себя за левую бровь, потом за правую и поинтересовался: — А что с куполом?

— Взорвал.

— Вместе с «языком»? — Дождавшись утвердительного кивка, шеф снова хмыкнул и протянул: — Ну, ты молодец, скифеныш! Все, что мог, спалил и взорвал, а вместо образцов притащил с собой девицу! Да еще этого… торгового князя… И как он ухитрился из койки удрать, напарничек-то твой!

Претензии были явно несправедливы, но Скиф возражать не собирался, еще раз напомнив себе, что с начальством не спорят. Начальство убеждают; и в данном случае убедительных доводов было целых два: Сархат, вселенский гадючник, и Джамаль, Наблюдатель с Телга. Оба, что называется, перед глазами.

Еще раз проверив это и убедившись, что Сийя тоже не растаяла как дым, Скиф произнес:

— Это верно, что рощу я спалил и купол взорвал, только роща и купол были в тех краях не последними. А вот попасть из тех краев в эти… — Он снова покосился на зиявшую перед ними пустоту и многозначительно смолк.

Сарагоса ощупал карман с трубкой и вздохнул.

— Ну, докладывай дальше, парень. И про те края, и про эти Да про князя нашего не забудь… С каких это пор он агентом и твоим напарником заделался, э?

По порядку, так по порядку, решил Скиф, приступая к докладу. Он начал говорить, с удовольствием отмечая, как щеки у шефа багровеют, как брови то взмывают вверх, то изгибаются подобно двум мохнатым гусеницам, а карие зрачки наливаются охотничьим блеском. Когда было сказано о зеленых вратах, об оринхо, сегани и аркарбах, о гихаре и тайо, о Воплотившихся и Великом Плане Сархата, Пал Нилыч крякнул в первый раз; потом крякнул во второй, услышав про Защиту, ментальное кодирование и телгского Наблюдателя. Плюнув на предосторожности, он раскурил трубку и, с наслаждением затянувшись, кивнул на спящего Джамаля:

— Получается, только он может повторить этот фокус? Ну, с блокировкой и защитой?