Странник по прозвищу Скиф

К счастью, тут тоже были бассейны. Плоская кровля обнимала кольцом слегка приплюснутый купол, возносившийся в самой высокой точке метров на сто пятьдесят; кровлю эту тоже засадили желтой травой, но кое-где поблескивали нежной зеленью обширные нефритовые площадки с прихотливо изрезанными зеркалами серебристых вод. Имелись тут и ложа, висевшие в воздухе словно ковры-самолеты, терпеливо поджидающие седоков; одни были размером с сиденье стула, другие — с половину цирковой арены. Картинка, по мнению Скифа, походила на пляж, в самом центре которого взметнулась вверх да так и застыла огромная круглая волна; алое солнце заставляло ее розоветь и поблескивать, и казалось, что из мерцающих ее глубин всплывет сейчас и ринется на берег неведомое таинственное чудище.

— Разойдемся, — сказал Сарагоса. — Князь дело предложил: нас четверо, и каждый будет следить за своим сектором. Да и на равнину поглядывать не забывайте — вдруг кто оттуда припожалует!

— Мы потеряем друг друга из вида, — Скиф покосился на купол, скрывавший противоположную сторону желтого кольца. — Надо бы уговориться о сигналах, Пал Нилыч.

— Ну, чего тут уговариваться, — Сарагоса пожал плечами. — Мы с тобой будем стрелять, а князь и красавица наша пусть кричат. Распределимся так: ты и я, — он хлопнул Скифа по груди, — напротив друг друга, а они — посередине.

Значит, Сийя будет рядом, отметил Скиф. Это его вполне устраивало, и, сделав налево кругом, он двинулся на свой пост.

Там он выбрал площадку попросторнее, сбросил на один из ковров-самолетов шлем, плащ и свой отощавший мешок с припасами, расстегнул пояс, стянул комбинезон и сапоги и плюхнулся в бассейн. Вода доходила ему до середины бедер: плавать нельзя, но окунуться можно. Этим он и занимался минут десять, смывая пот, грязь и сажу, налипшую еще во время амм-хамматского пожарища. Потом прополоскал комбинезон, бросил его сушиться, надел на запястье браслет с таймером, компасом и хронометром, повесил через плечо кобуру лучемета и двинулся в обход.

Небо над ним было высоким, нежно-розовым, с легкой просинью, в теплом воздухе витали ароматы трав, вполне безопасные в отличие от медвяного запаха падда, солнце приятно грело плечи и спину, и Скиф разнежился. Сперва он посматривал вниз, где застыли под куполом дурманные деревья, но там ничего интересного не происходило, и он начал все чаще глядеть в степь. Там тоже не замечалось никакого подозрительного шевеления, но вид равнины, плавно вздымавшейся к небесам, чаровал Скифа; в какой-то миг ему показалось, что стоит он, крохотная и ничтожная мошка, на самом дне исполинской чаши, края которой простираются вкруг него и тянутся вверх, вверх, вверх, замыкая собой и это странное розовое небо, и алый солнечный диск, и, быть может, все звезды, сколько их есть на свете.

Он тряхнул головой и усмехнулся; миг сей был поистине мигом истины — разумеется, если не считать звезд.

Так продолжалось часа два. Почти при каждом обходе Скиф видел в левом конце своего маршрута Джамаля, а в правом — Сийю; они сперва крепились, поглядывая на него с завистью, но потом звездный странник не выдержал и разоблачился до плавок. Сийя осталась в плаще, стянув его боевым поясом с клинками, но Скиф углядел, что ноги ее босы, а волосы мокры: значит, тоже купалась.

Налюбовавшись равниной и небом, он принялся думать о Сийе. Тут все вроде бы складывалось хорошо; во всяком случае, кавказский способ с мешком, про который толковал Джамаль, исключался. Сийя сама сказала: уйдем в твой мир… Сама сказала! Слова ее грели Скифу душу.

После первого странствия в Амм Хаммат и своей шардисской экспедиции он был при деньгах, а значит, считай, с квартирой; хватит на трехкомнатную или побольше, с балконами да лоджиями. В одной комнате будет у них спальня, в другой — детская, а в третьей придется держать для Сийи коня… Какая ж амазонка без лошади? Ну а в лоджии свалим сено, ячмень да овес…

Он почесал в затылке, соображая, что все три комнаты питерской квартиры, вместе с кухней, ванной и прихожей, вдвое меньше того покоя в городе на скале, что отвели им с Джамалем. Там были не комнаты, не клетушки, а залы… пусть без телевизора и газовой плиты, зато простор, обширное пространство, не унижающее человека скудостью и теснотой. Может, дом купить? — промелькнуло у него в голове. Пригородный дом с участком наверняка понравится Сийе больше городской квартиры… Опять же и коня можно держать не в комнате, а на конюшне… Двух коней! Сядут они в седла и поедут в гости к отцу с матерью… не на слидере, не на электричке, а на лошадях… Приедут, и Сийя скажет:

— Да хранят вас Безмолвные, родичи! Вот мы прибыли — я и мой мужчина!

Скиф представил себе лицо матери при этих словах, и его перекосило, как от зубной боли. Да, нелегко стать мужем амазонки, подумал он, а быть им — еще тяжелее!