Странник с побережья

Теперь небо окрашивалось в оранжево-сиреневые тона. Море, еще четверть часа назад золотившееся на солнце, сейчас приобрело густой аквамариновый оттенок. Этот удивительной красоты пейзаж завораживал, и Изабелла все стояла, не в силах отвести взгляд от горизонта…

Но что это?! Неужели вдали маячит фигура одинокого всадника? Изабелла тряхнула головой, закрыла и открыла глаза, но наваждение исчезло. Она еще раз старательно сомкнула веки. И он снова был здесь! На этот раз гораздо ближе! Изабелла распахнула окно. Но прекрасного всадника нигде не было. Только издали доносились звуки музыки: на открытом воздухе играл струнный оркестр.

— Ну вот, уже галлюцинации начались, — уныло проговорила она.

В спальне требовательно зазвонил мобильный.

— Привет, Бель! — радостно защебетала Стелла. — Угадай-ка, что я держу в руке.

— Представления не имею, — честно призналась Изабелла.

— Билет на самолет до Хургады, — с торжеством в голосе объявила ее собеседница. — Вылет послезавтра утром. Прибытие в девять сорок пять. Я возьму машину в аэропорту и сразу же к тебе. Нам надо срочно поговорить. Нет, по телефону не получится. До скорого.

Теряясь в догадках по поводу внезапного приезда Стеллы, Изабелла решила, что сегодня вдохновение ее больше не посетит. Она распахнула шкаф, выбрала изумрудно-зеленое шифоновое платье, бросила в крошечную блестящую сумочку ключ, кредитки и телефон и вышла на улицу.

Как, однако, приятно ступить в напоенный пряными ароматами сумрак одной! Никто не упрекнет, что она одета несоответственно запланированному мероприятию, никого не надо подолгу ждать в прихожей — Оливер, страшный копуша, мог полчаса стоять у зеркала, поправляя прическу и галстук, вечно медлил, раздумывая, какой парфюм подойдет к случаю… Изабелла сначала шутила по поводу того, кто из них в этой ситуации мужчина, а кто женщина и кто должен первым потерять терпение, стоя в полной боевой готовности в холле, потом веселое настроение ее покидало, и на смену ему приходила едкая ирония. Да, понятно, что их отношения себя исчерпали. Изабелле стало немного горько и обидно. Свобода уже целые сутки проявляла себя в каких-то мельчайших деталях, а главное — молодая женщина совершенно не скучала по жениху.

Изабелла запирала дверь бунгало, а в голове крутились какие-то фрагменты их долгого романа. Почему-то она мстительно подумала: а ведь Оливер вообще был совершенно равнодушен к музыке. Не только к попсе. Нет, разумеется, случались в их жизни и отдельные выходы на концерты классики и на джазовые фестивали, но от пристального взгляда Изабеллы не могло укрыться, что Оливер ехал туда не столько ради собственного удовольствия, сколько надеясь увидеть среди зрителей своих самых почетных клиентов, кого-то из партнеров, да и подчиненным показать пример хорошего вкуса, как бы невзначай наутро упомянув в офисе: «До чего же благостное настроение у меня после вчерашнего Гершвина». Или что-нибудь в этом роде.

В опере Оливер откровенно скучал, по нескольку раз перечитывал программку с либретто. Балет наводил на него тоску. Игра Изабеллы на фортепиано и ее пение — а в колледже она считалась одной из лучших по классу вокала — вначале ему очень нравились и служили предметом гордости. Ему доставляло удовольствие попросить ее что-то исполнить при гостях: «Для меня, дорогая», «Мою любимую, дорогая». Но едва Изабелла садилась за фортепиано, когда они оставались наедине, Оливер тактично находил себе другое занятие.

— Уж очень вычурно получается, — признался он как-то. — Такое впечатление, что ты прямо упиваешься своим пением и игрой. Обо всем готова забыть.

Сам Оливер обо всем забывал довольно часто. Его многочисленные поездки с целью проверки отелей на курортах… Изабелла в такие дни, складывающиеся в недели, оставалась вечерами одна, ей и в голову не приходило отправиться куда-то без Оливера, она скучала и звонила ему на мобильный, чтобы услышать родной глубокий баритон. В последнее время она все чаще нарывалась на механический голос автоответчика, особенно вечерами, когда у Оливера, по его словам, проходили важные переговоры. Это удивляло и обижало: ведь раньше он, извинившись, находил секундочку, чтобы выйти в коридор и прошептать ей какие-то ласковые успокаивающие слова, а едва встречи заканчивались, немедленно перезванивал. Теперь же, когда она интересовалась, почему он не мог уделить ей пару мгновений и ответить, Оливер страдальчески морщился и отвечал:

— Очень серьезные партнеры. Никак не мог отвлечься. Потеряю нить, проиграю переговоры. Ты же понимаешь, дорогая, в разговоре с тобой мне в голову сразу лезут всякие фривольные мыслишки, ну как мне потом быстро сосредоточиться?