Странник удачи

Я, накинув соболью пелерину, вышла на большой балкон, с которого Нордстерн был виден как на ладони. Ричард обнимал меня за плечи, а я вглядывалась вдаль, где из летальни у самого берега моря взмыл в воздух маленький крылолет с красной полосой.

— Надеюсь, что мы когда-нибудь увидемся с ними, — грустно сказала я.

— Обязательно, — поддержал меня Ричард. — Они сказали мне, что оставят крылолет при дворе южного короля. Так что, когда мы пригласим правителей Инселерда на встречу, они прилетят сюда, не задерживаясь.

А еще во время той встречи я смогу увидеть и Рэтти, то есть Марину Буиссон. К тому времени она очень сильно изменится, но я не сомневаюсь, что она никогда не забудет о друзьях, которые помогли ей бежать из рабства и стать женой президента.

Я молча направилась в комнату Сорро.

Три недели он лежал неподвижно, казалось, он просто спал. Лекари уже начали поговаривать о том, что умрет парень не от ран, а от голодания. И я этого очень сильно боялась. Дни напролет я сидела рядом со спящим разбойником, рассказывала ему обо всем, что произошло со мной и нашими друзьями. Но его сильная некогда рука не могла даже сжаться в кулак. Ричард тоже очень часто сидел со мной рядом с разбойником, а я вспоминала обо всем, что мы пережили с этим человеком.

В то утро я тихо вошла в спальню Сорро и села на краешек кровати.

— Это снова я. Как жаль, что ты не можешь ответить мне. Я даже не знаю, слышишь ты меня или нет.

— Я все слышал, — тихий слабый шепот заставил меня вздрогнуть. — Все, что рассказывали мне и ты, и твой муж.

Я посмотрела в его сторону. Слезы подступили к горлу, но я боялась заплакать. Его ослабевшая рука сжала мою ладонь, а сил у разбойника только и хватило, чтобы улыбнуться уголками губ.

У меня не нашлось слов. Я просто захлебнулась в собственных слезах. Я только и могла прошептать: «Ты жив».

— Что происходит? — толстушка-служанка вбежала в спальню, и я отошла от кровати, чтобы она могла осмотреть раны пришедшего в себя разбойника.

С этого дня повара начали судачить, будто бы во дворце появилось с полдюжины новых едоков. Сорро восполнял недостаток пищи с таким усердством, что придворный лекарь опасался: как бы бараньи ноги не угробили его вернее кинжала.

Я болтала с ним обо всем, кроме одного — я боялась лишь говорить о будущем. Я не хотела, чтобы разбойник уезжал за Край, но и не представляла, что он будет делать при дворе. Ричард, живший со мной душа в душу пообещал мне сделать разбойника Верховным Полководцем, о чем я тут же кинулась сообщать больному.

Сорро сидел на кровати с тарелкой аппетитной говядины, а его маленькая Ню, свернувшись калачиком, посапывала у ног хозяина.

— Я пришла сказать тебе радостную новость! Мы теперь всегда будем вместе!

Я кинулась в его объятья и расцеловала его лицо. Он только и успел, что убрать тарелку, дабы я не вымазалась в красной подливке.

— Не понял! — холодно сказал он.

Он мгновенно стал подозрительно угрюмым, но я подумала, что у него снова заболел бок, и продолжила скороговоркой:

— Ричард жалует тебе графский титул и пост начальника дворцовой гвардии! Ты будешь служить Нордэрду, и ты сможешь выбрать или построить дом по своему вкусу, взять в жены дворянку… А еще Ричард обещал…

Не нравилось мне лицо разбойника. Чем больше я говорила, тем грустнее он становился, как будто все это не нужно ему вовсе, будто он не собирался оставаться на севере и жить со мной.

— Я… что-то не то сказала? — чуть расплакалась я. — Мне хотелось сделать тебе приятное…

Он крепко обнял меня и поцеловал… Первый раз за последний месяц. Я так соскучилась по его горячим губам и крепким объятьям… Да, король Ричард любил меня по-своему, но я не испытывала к нему никаких чувств, кроме уважения.

— Я еще подумаю, — тихо сказал он, отпуская меня.

Мне показалось, что только что произошло непоправимое. И только Ричард удерживал меня: «Если ты его любишь — оставь в покое до утра. Ночь — лучшее время для принятия важных решений».

Не спалось. Я ходила по комнате взад-вперед, король то и дело просыпался и умолял меня лечь в постель и попытаться уснуть, обещал позвать лекарей, чтобы они дали мне сонного зелья. С последним я согласилась.

Проснувшись, я тут же кинулась в комнату к Сорро. Мое сердце отчаянно колотилось, когда я распахнула дверь.

На пороге я замерла и, бессильная, опустилась на колени. Кровать была пуста. Лишь Хикари лежал поверх одеяла. Рукоять меча перевязана красной косынкой, под которую засунут сложенный в несколько раз желтый листок.

Я подошла к кровати и дрожащей рукой развернула его.