Странники

В специальной серебряной мисочке дед разводил в воде мыло и хорошенько намыливал помазок, до тех пора, пока белая пенка не начинала набухать и падать из миски на столик в умывальнике. Затем он тщательно, с видимым удовольствием принимался намыливать лицо. Водил помазком размеренными, массажирущими движениями по шее, щекам, подбородку и при этом всегда что-то напевал. Увидев как-то в зеркале своего внука, маленького Сергея, он весело подмигнул ему.

Забелин поймал себя на мысли, что бессознательно пытается копировать своего деда. Эти размеренные движения помазком, почти непроизвольное пение по утрам, или скорее не пение, а так, мычание. Подмигивание в зеркало самому себе, словно попытка взбодрить постороннего, случайного человека, которого внезапно увидел в умывальнике рано утром. Все это он повторял вслед за ним. Сейчас помазки ушли в прошлое, но Забелин продолжал им пользоваться по старинке, пена для бритья его не прельщала.

Заканчивая, он услышал осторожный стук в дверь.

— Входите! — громко сказал он и увидел, что у него на пороге номера возник Цыганков.

— Серега, ты как, заканчиваешь? — спросил тот.

— Да. А что случилось?

— Мы в десять выдвигаемся. Так что успевай позавтракать.

— Успею, — ответил Забелин, вытирая лицо полотенцем — ты сам-то как? Уже поел?

— Мы сходили в местный ресторан — у нас талоны на завтрак. У тебя тоже должны быть.

— Да, мне дали — подтвердил Сергей, — значит, я наблюдаю за Третьяковой. Какой у неё маршрут?

Они прошли в номер и сели за стол. Цыганков достал карту города, развернул его. На ней были видны участки города с несколькими объектами обведенным кружками синего цвета.

— У неё центральный автовокзал — пояснил Александр — я себе взял ТЭЦ, а Емельянову поручил отель «Интурист» на Большой Садовой. Но к ТЭЦ я не поеду, присмотрю за ним.

Взяв ручку со стола, Цыганков показал Забелину, где находятся запланированные для проверки объекты, и как туда будут добираться члены группы.

— Всё понятно! — протянул Сергей, отслеживая глазами, путь движения Третьяковой, — значит, отсюда до остановки, потом на автобусе вниз, к Дону. Хорошо. Давай теперь двигай к своим, а я сбегаю, позавтракаю. Кто его знает, может, придется обойтись без обеда…

Цыганков ушел.

В назначенное время Забелин спустился в холл и вышел на улицу. Там было промозгло, пасмурно. Дул сильный ветер, нагоняя с севера свинцово-серые снежные облака. Асфальт покрылся тонкой едва различимой пленкой льда, отчего ноги прохожих разъезжались в разные стороны, и приходилось прилагать определенные усилия, чтобы сохранить равновесие.

Сергей замотал плотнее свою шею шарфом, словно тот мог спасти от пронизывающего насквозь ветра. Он почувствовал себя так, словно был совсем без одежды — только в майке и трусах. Повернув за угол, чтобы его не заметили члены группы Цыганкова, Сергей остановился, прикурил сигарету и принялся наблюдать за входом.

Примерно спустя пять минут после того, как он вышел на улицу, дверь открылась и на высоком крыльце под длинной бело-голубой вывеской с названием гостиницы показалась известная ему троица. Цыганков махнул рукой и первым сбежал вниз по ступням. Он уверенно двинулся в сторону, по изученным на карте улицам, словно хотел продемонстрировать всем, что торопиться доехать до ТЭЦ. Однако Забелин-то знал, что где-нибудь за углом, Саша, как и он, остановится и начнет следить за Емельяновым.

Оставшись одни, Емельянов и Третьякова около минуты побыли на крыльце, а потом медленно спустились вниз и уже там разошлись в разные стороны.

Посмотрев на маршрут Третьяковой еще в своем номере, Забелин убедился, что расстояние от гостиницы, в которой они базировались, до автовокзала совсем небольшое. Его легко можно пройти и пешком, не садясь в автобус. Поэтому он пропустил вперед себя девушку и постарался как можно незаметнее пристроиться следом, прячась за фигурами прохожих, скользящих по тротуару.

Светлана тоже шла медленно, ноги у нее разъезжались, как у всех и она неловко, резко взмахивала руками, чтобы сохранить равновесие. Шла она уверенно, видимо досконально изучив свою дорогу по карте, не оглядываясь, без внешних проявлений любопытства, характерных для людей впервые приехавших в чужой город. Словно уже бывала здесь раньше.

Один раз она остановилась у киоска, в котором торговали продуктами.

Забелин увидел, как она купила что-то мелкое, типа леденцов или жвачки и пошла дальше. Ни с кем не разговаривала, никто к ней не подходил. «Может мы зря паникуем? — спросил сам себя Сергей, — вместо того, чтобы заниматься делом, проверяем своих товарищей, коллег. В Нижнем, ведь все могло быть по-другому. Надо было не проводить учения сейчас, а дождаться результатов расследований. Но теперь уже обсуждать нечего — начальству виднее. Посмотрим, что дальше будет».

Они пошли вниз по Буденовскому проспекту, который, как и Ворошиловский спускался к Дону. На перекрестке с Большой Садовой улицей, бывшей некогда улицей Энгельса, они повернули к железнодорожному вокзалу.