Странники Гора

Большая часть Тарии находилась под контролем тачаков. Вот уже несколько дней она была объята пожаром.

Наутро после битвы у фургонов я вскочил на свежую каийлу и отправился в Тарию. Через несколько пасангов я встретил фургон с моим тарном и воина, охранявшего боевую птицу, медленно ехавшего в сторону лагеря. За ним двигался фургон с тарном Гарольда и сопровождающим его охранником. Я оставил каийлу тачакам, перебрался на тарна и вскоре уже различил вдали возвышающиеся стены Тарии и окутывающий их дым.

Дом Сафрара все ещё держался, а на крыше главной башни виднелись обороняющие её тарнсмены Ха-Кила. Помимо этой цитадели в городе остались не подавленными считанные очаги сопротивления, где тарианцам ещё удавалось хоть как-то сдерживать натиск нападающих. Мы с Камчаком полагали, что теперь Сафрар должен улететь из города в самое ближайшее время, поскольку теперь ему было совершенно ясно, что удар паравачей по фургонам и боскам тачаков не достиг цели и Камчак не увел свои войска из Тарии. Кроме того, на стороне тачаков теперь выступали катайи и кассары, и дальнейшее развитие событий не могло не приводить Сафрара в ужас.

Единственной причиной, по-моему мнению, которая ещё способна была удержать Сафрара от бегства, являлось его ожидание какого-то события чрезвычайной важности: вполне возможно, прибытие на тарне серолицего человека, перед которым у него было обязательство во что бы то ни стало сохранить золотой шар. К тому же, если его дом будет взят приступом и торговец, таким образом, будет подвергаться опасности, у него останется возможность улететь в самый последний момент, бросив своих слуг и защитников на произвол судьбы.

Я знал, что через гонцов Камчак был в курсе всех дел в фургонах тачаков, и не стал сообщать ему ни о разграблении, которому подвергся его собственный фургон, ни о судьбе Африз и Элизабет Кардуэл, которую, что казалось мне совершенно естественным, он вполне мог давно продать. Интерес же мой к подобным вещам он со своим типичным для тачаков складом характера непременно должен был воспринять как вмешательство в его личные дела и непростительную дерзость. Придет время, и я узнаю-если будет возможность – имя её нового хозяина какимлибо косвенным способом, не обращаясь непосредственно к Камчаку; гораздо хуже, если при нападении она попала в руки паравачей – тогда поиски её следов сильно осложнятся.

Зато я напрямую спросил Камчака о том, почему он, предполагая, что катайи и кассары не придут на помощь тачакам, не оставил тем не менее Тарию и не отвел свои главные силы к фургонам.

– Это была рискованная игра с моей стороны,признался он.

– Опасная.

– Возможно. Но мне казалось, что я в достаточной степени знаю и катайев, и кассаров.

– Да, но ставки в этой игре очень высоки.

– Они гораздо выше, чем ты думаешь.

– Не понимаю, – признался я.

– Игра ещё не окончена, – сказал он, но от дальнейшего разговора отказался.

На другой день после моего прибытия в Тарию Гарольду удалось перепоручить свои обязанности командующего колонной фургонов кому-то другому, и он к вечеру прибыл во дворец Фаниуса Турмуса.

Днем и ночью, урвав всего час-другой для сна где-нибудь на ковре во дворце или устроившись прямо на каменной мостовой у разведенного часовым костра, мы с Гарольдом выполняли всевозможные указания Камчака, то принимая участие в штурме очередной удерживающей оборону тарианской внутренней крепости, то проверяя и выставляя на посты часовых. Силы тачаков были расположены таким образом, чтобы оттеснить не желающих подчиниться тарианцев в сторону двух городских ворот, сознательно оставленных открытыми и неохраняемыми, чтобы позволить всем как воинам, так и гражданским лицам покинуть город. С городских стен хорошо был виден поток беженцев, оставляющих Тарию. Они несли с собой провизию и вещи, которые им удалось захватить из объятых пламенем домов. Стояла поздняя весна – не слишком суровое время года, хотя и отличающееся нередкими затяжными дождями, значительно ухудшающими и без того несладкую судьбу беженцев. В связи с этим меня немало приятно удивил тот гуманный факт, что вдоль путей следования покидающих город тарианцев Камчак оставил емкости с питьевой водой и коекакой провиант.

Я обратился к Камчаку за объяснениями, поскольку обычно в состоянии войны тачаки не оставляли на неприятельской территории ничего живого, уничтожая даже домашних животных и отравляя колодцы. Города, сожженные народами фургонов сотни лет назад, как говорят, продолжают до сих пор лежать в руинах, являясь пристанищем лишь для ветра да охотящихся за уртами слинов.

– Народам фургонов нужна Тария, – без обиняков ответил Камчак.

Для меня это было как гром среди ясного неба. С другой стороны, все выглядело совершенно логично.

Тария действительно явилась основным звеном, связывающим народы фургонов с городами Гора, своеобразными воротами, через которые всевозможные товары попадали на бескрайние равнины кочевников. Без Тарии существование народов фургонов, несомненно, было бы гораздо более скудным.

– А кроме того, – добавил Камчак, – народам фургонов нужен враг.