Странники и Островитяне

— Тогда, я полагаю, Машина Эмпатии будет тебе понятна. Я начал использовать ее, когда был юным волшебником, и теперь все еще продолжаю совершенствовать работу с ней. — Леонардо присел. — В общем, как ты знаешь, каждое условное будущее должно быть проверено, прежде чем осуществлять его, и Машина Эмпатии является своего рода тестирующим механизмом. Если я проверю условное будущее со всех возможных точек зрения, тогда я могу быть уверен, что оно создано правильно. — (Нина кивнула.) — Так вот, я уже занимался этой проблемой несколько лет, когда решил, что весь процесс отнимает слишком много времени. Мне приходилось тестировать любое условное будущее со всех последовательных точек зрения. Это было то, что ты можешь назвать линейным процессом, и он казался нескончаемым. Итак, я начал раздумывать, нельзя ли чем-нибудь пренебречь. Кстати, кофе хочешь?

Нина помотала головой.

— Может, позже? О чем это я? Ах да, сложная Эмпатия. Ну, я подсчитал, что будет значительно быстрее, если мне каким-то образом удастся проверить разные точки зрения одновременно, а не последовательно. Так сказать, собрать их воедино. Это был основной принцип Сложной Эмпатии. Кажется, я даже нарисовал несколько планов для этой машины. Но так и не выбрал времени построить ее.

Следующие несколько минут Нина не проронила ни слова. Леонардо начал рассказывать что-то еще, но она нетерпеливо махнула рукой, обрывая его. Наконец она медленно покачала головой.

— Как удивительно, — наконец произнесла она. — Я пыталась понять, что напоминает мне твоя Машина. И теперь до меня дошло. Есть одна история, которую часто рассказывала мне бабушка, когда я была маленькой. Вероятно, ты слышал ее. О Великом, который сотворил мир? Часть Великого оказалась в сердце каждой женщины и сердце каждого мужчины… Я думаю, так оно и было на самом деле. Конечно, это всего лишь легенды. Но твоя Машина Сложной Эмпатии… она была бы словно… словно… воплощением Великого. Вложить частичку себя в каждую женщину и каждого мужчину. Что-то вроде того, чтобы быть каждым в мире. Одновременно. — Она взволнованно рассмеялась. — Неужели ты не понимаешь, что у тебя здесь находится?

— Наверное, в чем-то ты, может быть, и права, — с сомнением сказал Леонардо. — Но, на мой взгляд, это весьма странное толкование.

— До тебя не доходит, что ли?! Неужели ты не видишь, что сидишь на настоящей золотой жиле?! — воскликнула Нина, в раздражении размахивая руками. — Да сотни людей отдали бы за эту идею целое состояние! Ты мог бы найти хороший рынок сбыта. Зарабатывать настоящие деньги. Придумай ей стильное название… например, Мгновенное Просвещение… или Духовное Погружение… или даже Сложная Эмпатия, хотя это звучит, наверное, чересчур научно. Все, что тебе нужно, — это определить рынок!

— Полагаю, это было бы довольно интересно, — задумался Леонардо. — Но, видишь ли, есть загвоздка. Я даже ничего не знаю о… как там его… маркетинге и уникальных видах продаж или целевых потребительских группах — короче, обо всем, что так часто упоминают люди сегодня. Мне нравится думать, что я знаю свое ремесло. Я хороший волшебник, по крайней мере, мне так кажется, но, займись я предпринимательством, мне бы понадобился… как это называется?..

— Агент? — предположила Нина.

— Агент. Точно, — подтвердил Леонардо. — И где же я найду такого?

Казалось, Нина взвешивает все «за» и «против».

— Дорогой, позволь мне сделать тебе предложение, — наконец сказала она, усмехнувшись. — Я буду твоим агентом. У нас имеется техническое новшество. Я могу обеспечить поиск необходимой информации, уладить дело с маркетингом. Мы становимся партнерами, отправляемся в путь и продаем Сложную Эмпатию. Этот план не может подвести. Что скажешь?

Леонардо прекрасно осознавал, что время утекает сквозь пальцы. То, что говорила Нина, было самым лучшим предложением из всех возможных вариантов.

— С чего начнем? — быстро сказал он.

Нина оглядела мастерскую:

— С разгребания твоего бардака!

Нина отнеслась с презрением к привычке Леонардо составлять списки и предложила более четкий подход к работе:

— Посмотри на этот хлам. — Она махнула в сторону рукой. — Конечно, тебе понадобится кое-что, но на большую часть ты, возможно, никогда даже не взглянешь. Так что давай начнем прямо здесь, у двери. Просто бери в руки любой предмет. Смотри на него. И решай. Если эта вещь тебе нужна, она остается здесь, в комнате. Если нет, то отправляется прямиком туда, в театр. — Она замолчала, явно производя в уме какой-то подсчет. — Я думаю, что такая сортировка займет у нас дня четыре. А потом мы просто упакуем все, что останется в комнате.

Леонардо все еще сомневался.

— А что насчет тех вещей, по поводу которых я не смогу ничего решить? — обеспокоено спросил он.

— Рано или поздно тебе придется что-нибудь придумать! Так что давай сделаем это сейчас. Если мы где-то и ошибемся, нам все равно придется жить дальше. Ошибки неизбежны, даже если мы проведем остаток дней в поисках решения. Главное — ошибаться как можно меньше. Так что давай приниматься за работу!