Странники

- Вот мы и дома, - сказал Джед, оглядывая обширный круг и обращая взгляд к высокому дворцу, стоящему в центре. - Я думал, что дворец стал таким же, каким мы его встретили в юрском периоде. А тут сохранилась платформа, которой в тот раз не было. Тот ли это дворец, Уилл?

- Тот, - ответил Валентай. - Я чувствую его. Это пространственно-временная вариация дворца Пространственника. А что касается платформы, то её можно убрать. Ты хочешь этого?

- Нет, - покачал головой Джед, - Пусть остаётся.

Оба прекрасно помнили, что огромная платформа нисколько не мешала любоваться из окон этого чудесного жилища видом океана - такие парадоксы были присущи этому волшебному дворцу: выгляни из окна, и увидишь катящие далеко внизу волны. Посмотри сквозь стекло, и увидишь широкую платформу.

Удивительное чувство охватило друзей, как будто они вернулись на десять лет назад и снова стали юными и беззаботными. Только на руке Джеда не хватало двух пальцев, откушенных ядовитой муреной во время подводной охоты, когда они тяжелым трудом зарабатывали себе на жизнь, работая ныряльщиками возле Большого Барьерного рифа, куда их занесла судьба. Да у Валентая оставался шрам через щёку, частично скрытый бородой - это след падения с перевернувшейся льдины во время крушения арктического лагеря, разбитого во льдах. Руки обоих были грубыми, в мозолях и порезах, а пальцы заскорузли от отбойных молотков, лопат и прочих инструментов.

Кем только они ни были за эти десять лет - фермерами, змееловами, искателями жемчуга, путешественниками, мореплавателями, контрабандистами, дайверами-кладоискателями. А у них, оказывается, было такое роскошное имение! Вот отчего оба застыли перед входом во дворец, гостеприимно распахнутым перед ними - две кружевные створки из полупрозрачного драгоценного камня, словно добрые руки, звали к себе. Дворец был рад снова видеть их, от него исходило тонкое, едва слышимое ласковое пение, ненавязчиво звучащее в ушах: иди домой, хозяин, я жду тебя и твоего товарища! Я так соскучился по вас!

Платформа утратила свой интенсивно-глубокий фиолетовый цвет, лишь в переливах глубоких узоров перемежались бегущие тона - от бледно-сиреневого до нежно лилового. Стены из неизвестного материала, лёгкие и высокие, словно впитывали в себя всё множество красок Рушары, преобразуя их в калейдоскоп кружев и сложных геометрических узоров. Всё это создавало иллюзию полёта и головокружительной нестабильности, и в то же время давало впечатление могущественной неизменности. Друзья входили в это вечное жилище уже не как гости, а как подлинные властители Живых Сил.

Они шли этими фантастическими коридорами, не прибегая к услугам движущейся дорожки, очарованные сказочным великолепием и безупречностью каждой детали. Как тогда, по обеим сторонам длинного широкого коридора сияли высокие узкие окна, в которые заглядывала заря. В помине нет всех дурацких затей, наляпанных Алисией в этом величественном проходе во внутренние помещения дворца. Всё так же непонятно, каким образом в этом коридоре встречается сам с собой рассвет - нежно-малиновый цвет неба в предвосхищении появления светила. Этих узорчатых окон нет снаружи - загадочная и непостижимая игра с пространством, которую так любили додоны. Ведь и дома в городе-гостинице, Стамуэне, тоже изнутри имели намного большее пространство, нежели снаружи. Волшебный дворец, как и ранее, полон тайн.

- Я столько раз видел его во снах, - промолвил Валентай, остановившись при входе в огромный стоарочный зал, в центре которого располагался круглый водоём.

- Мне тоже часто снилось это место, - согласился Джед, осматривая восхищённым взглядом неизменные чудеса вечного дворца.

- И вот чего я никак не могу понять, - продолжал Уилл, словно не слыша реплику товарища. - Что такое быть Избранным? Пространственник сказал, что Избранный видит во сне дворец.

Джед удивлённо обернулся на него, но ничего не произнёс.

- И ещё он сказал, что вторым Избранным был Рушер. Рушер, а не ты, как поначалу думал Маркус. И это приводит меня в замешательство: ведь, если Рушер тоже Избранный, то между нами есть нечто общее.

Валентай остановился и посмотрел на друга сверху вниз, поскольку был выше ростом. В лице Фальконе отражалось недоумение.

- Ну и что? - сказал он, немного помедлив, - Рушеру тоже снился волшебный дворец, иначе откуда он взял его?

- Боюсь, что ты не понимаешь, - с сожалением ответил Валентай, входя в зал и направляясь к озеру, - Все Избранные, во все века видели во снах этот дворец - так сказал Пространственник. А это значит, что их что-то объединяет. Мне неприятна сама мысль, что между мной и Рушером есть что-то общее. Но, что?

Джед не стал произносить нелепых слов и высказывать общеизвестные истины - кажется, он понимал, о чём говорит его приятель. Вместе с Уиллом он направился ко всевидящему озеру, как будто именно в нём могли скрываться все ответы.

- Мне кажется, ты мог бы спросить всё у самого Пространственника, - пробормотал он, и Валентай кивнул в ответ головой, как будто они читали мысли друг друга.