Странники

Хотя нет, не все подвержены этим ночным кошмарам. Вон ослу явно снится что-то интересное: он дрыгает копытцами, похрапывает, хлопает себя хвостом и почему-то пытается совсем не по-ослиному свернуться клубком. Что это с ним, а?

А вот Рики - спит, малыш. Такой забавный, с плюшевым мишкой в обнимку. Чмокает губами. Наверно, снится шоколадка.

А вот его отец - вот кому ночами снятся страхи, и он часто шепчет: нет, не надо, не ходи туда. Какой кошмар его одолевает ночью? Но сегодня его сон спокоен, и полные его губы даже чуть подрагивают в улыбке. Заннату снится удивительное.

Он видит себя на планете Скарсида. Здесь чудная, нескончаемая ночь, наполненная благоуханием цветов люлярвы, спелым запахом сливочных яиц и крепким амбре навоза кукумачей и ворукачей, которые, как известно, пасутся парами.

Заннат идёт, пробираясь сквозь густую траву, доходящую до колена. Он видит в темноте, как кот. Там, за полями мясных и сливочных яиц, возвышаются громады жилых холмов с их мощными деревьями-домами. Здесь всегда ночь, и она делится на время спящих и бодрствующих. Это долгая ночь Скарсиды.

Дойдя до холма, он ждёт окрика стражей, но никто не позвал его и не спросил: что он делает здесь, на планете квазикотов. И он идёт дальше, взбирается по склону и проходит под громадными деревьями. Здесь тихо, потому что время спящих. Вот дерево, с которого свисает верёвочная лестница - это жилище Инги, покинутое ею. Больше на Скарсиде не ждут врагов, и поэтому нет необходимости в охране. Всё спокойно в городе, вон даже лестницу не убирают.

Сам не зная зачем, он берётся рукой за гладкие перекладины-ступеньки и начинает подъём. Минует первый ярус, где у Инги было дупло с запасами. Поднимается на второй, где ветвь-гостиная с большим гнездом, устроенным в развилке. Сверху всё так же свисает посуда: большой тыквенный кувшин с молоком мумуровы, свежий хлебный заяц в листьях, баночка с джувачным джемом.

В гнезде целая куча народу - молодые коты, и малые котята. Чего они не спят? Сидят плотно, с бутербродами в руках и мисочками молока. Но одно место тут свободно - как раз от входа. Вот Заннат осторожно пробирается, чувствуя, как коты слегка отодвигаются, чтобы его большое тело могло втичнуться в узкий промежуток. Ему вручают кусок хлебного зайца с хорошим, толстым слоем густого, свежего джувачного джема и наливают молока в тыковку.

- У вас поминки? - спрашивает он.

- Нет, что ты! - отвечают, - У нас ночь встречи Максюты Мудрого.

- О, это хорошо, - соглашается он с таким прекрасным обычаем и откусывает бутерброд с джемом, запивая его глотком чудесного мумуровьего молока. Ох, как же он соскучился по мумурове!

- Привет, Максюта! - говорят ему квазикоты и тоже закусывают и выпивают.

- Привет, Валёк! - говорит он ветерану с повязкой на глазу и драными ушами. - Как прошёл поход на Псякерню?

- Хорошо прошёл, - кивает Валёк, - мы победили.

- Приходи к нам, Максюта! - хором промяукали молодые коты.

- Приду, приду, - обещает он и поднимается с места.

Ноги его медленно отрываются от дерева, и он начинает позноситься - выше и выше, пока не покидает дерево. Вот он уже парит над лесом, а потом и выше. Земля внизу сливается в сплошную темноту, только кое-где поблескивают ленты речек, слабо отражая свет звёзд. И вот из-за диска планеты выбиваются яркие лучи Джарвуса, и удаляющийся Заннат видит игру сапфиров на дневной стороне Скарсиды - планета и солнце как бы ибмениваются светом. Милый, милый Джарвус. Чудесная, чудесная Скарсида.

Его уносит всё дальше, и вот солнце теряется среди множества светил. Летит Заннат среди звёзд и не боится. И вот видит он иное солнце, и другую планету. Тут светло, тут день, и яркий свет заставляет искриться океан играющими бликами. Летит он над планетой, и лишь одна вода внизу. Дневная сторона ушла, теперь видна ночная - красиво как! Сплошной океан.

Так облетел почти всё, пока не обнаружил сушу. Маленький остров в свете наступающего утра. Заннат снижается, пролетает над узкой полосой песчаного пляжа, ныряет в лес и видит маленькую деревню из хижин, крытых пальмовыми листьями. Тихо-тихо пробирается он в одну хижину и видит там спящих на мягких тростниковых ложах: спит осёл Цицерон, спит маленький Рики, спит спокойно Заннат Ньоро. Лёгкой тенью Максюта влетает в спящего Занната, и тот чуть всхрапывает во сне. Осёл просыпается, приподнимает голову и смотрит на человека.

- Эх, Максюта, - с сожалением роняет он тихие слова, - без меня летал.

***

В Тартароссе глубокая и прекрасная ночь. Пуст город-гостиница, и по улицам его не ходят инопланетные туристы. Никто не прибывает через Портал, потому что переправочный туннель закрыт. Безлюдна изумительная Храмовая гора, и некому любоваться её красой - нога ни одного посетителя так и не ступила на широкие, волнообразные ступени, ведущие к Чаше Сновидений. Она пуста, как пусто здесь всё. Планета первобытно дика, и, кроме города-гостиницы, здесь нет ни единого следа присутствия разумных существ. И всё же один обитатель в городе имелся.