Странница

Несколько минут спустя они заметили на тропе конский навоз. Как давно он здесь появился, Конвей не знал. Впрочем, собаки были спокойны, и когда на следующей развилке цепочка следов свернула в сторону, Мэтт вздохнул с облегчением. Тем не менее он отложил свои философские размышления и сосредоточился на тропе.

Солнце только начало клониться к западу, когда дорога пошла вверх. Вскоре всадникам пришлось спешиться. Они медленно продвигались по крутому склону, ведя спотыкающихся лошадей под уздцы. Наконец они достигли вершины, и восхищенным взглядам открылась необъятная ярко-зеленая равнина, простирающаяся вокруг на тысячи ярдов. Только несколько одиноких деревьев росло посреди огромного изумрудного моря. На востоке крутой обрыв делал дорогу непроходимой для лошадей.

Конвей решил было объехать препятствие с запада, но вскоре отказался от этой идеи — тропа не делала бы такой большой крюк, не будь в этом надобности.

— Разве такое бывает? — спросила Ланта. — Всего тридцать или сорок деревьев на всей равнине. Ужасно. Они выглядят такими одинокими.

— Пожалуй, ты права, — ответил Конвей. — Наверное, здесь когда-то был пожар. Пепел — неплохое удобрение. Однако что бы здесь ни случилось, мы на ложном пути. Придется потратить много дней, чтобы исправить нашу ошибку. А эта дорога ведет на юг. Интересно, что за люди ею пользуются?

— Церковь платит своим подданным, чтобы они содержали дороги в порядке. Время от времени здесь проезжают вестники и заодно расчищают путь. Не бесплатно, конечно. А иногда правители заставляют работать своих людей. Хорошие дороги — хорошая торговля. Возможно, эта тропа содержится самими торговцами или контрабандистами.

Конвей размял ноющие мышцы.

— Вот мы и наказаны за приверженность нехоженым путям. Я понятия не имею об этой долине. — Он искоса взглянул на Ланту, ожидая ее реакции. Чертыхаясь про себя, Мэтт попытался вспомнить, кто предложил маршрут, по которому они продвигались уже несколько дней. Во всяком случае, о равнине не было сказано ни слова. Или советчик просто намеревался задержать путешественников и подвергнуть их жизни опасности?

Если так, это наверняка результат раскола Церкви.

Сейчас Сайла и Ланта близки, как настоящие сестры, но не заставят ли их религиозные группировки относиться друг к другу, как к врагам? Конвей уже видел, как люди делили себя на истинно верующих и проклятых. Они уничтожали друг друга.

Неужели ему придется увидеть это снова?

Он пристальнее посмотрел на Ланту.

Провидица. Жрица Фиалок. Целительница. Она была миниатюрной, но не чувствовала по этому поводу никаких неудобств. Наоборот, в ней было что-то такое, что заставляло Конвея подумать об упругости закаленной стали.

Глядя на Ланту, Конвей подумал, что ему не нравится смотреть ей в глаза. Притягивающие. Прекрасные — даже это слово не было слишком сильным. Темно-зеленого цвета, они казались еще темнее, чем были на самом деле. Особенно когда она вдруг начинала смотреть таким пустым, отрешенным взглядом. Ему хотелось узнать, о чем же думает Ланта в такие минуты. Было бы чудесно сказать ей что-то такое, чтобы она улыбнулась. Ее улыбка похожа на солнце, бросающее свои лучи на цветы. Он удивился тому, насколько четко его память сохранила этот образ.

Что, если церковная междоусобица сделает ее врагом Сайлы? Его врагом? Если она нападет на Сайлу или Тейт, сможет ли он остановить ее? Убить?

Он невольно вздохнул, в ответ получив от Ланты вопросительный взгляд. Скрывая смущение, Конвей отстегнул фляжку и отпил большой глоток.

Они стояли на вершине гряды, где тропа выходила из леса. Каменная осыпь полого спускалась к зарослям ежевики. Там, где нагромождение камней обрывалось, тропа сужалась до еле заметной дорожки между кустами.

Свистом послав собак вперед, Конвей медленно последовал за ними. Казалось, что молодая поросль тянется к нему, настолько она была переполнена жизненной энергией. Кончики веток казались прозрачными, а земля почти черной. Толстые одеревеневшие стволы, и живые, и уже мертвые, стояли, переплетаясь друг с другом. Выжившие в этой схватке тянули листья к свету. Конвей срубал побеги, мешавшие идти. Когда над ними засияло солнце, узкий туннель между зеленых стен вдруг заиграл переливающимися зелеными и золотыми отблесками. Конвей осторожно вытащил ноги из стремян и встал на седло. Стоя на спине лошади, он едва доставал до верхнего края зарослей.