Странница

Через пять прохладных дней я приехала в третью деревню. Теперь перед въездом я осматривала энергетический уровень и, увидев разрыв, остановилась, обводя взглядом уже материальный мир. Чернота на этот раз касалась самым краешком одного из домов. Это не сулило ничего хорошего, и я незамедлительно направилась туда.

Глава 20. Начало конца

Дверь открыл высокий мужчина в годах с недовольным выражением лица. Зелёные глаза под насупленными седыми бровями потеряли насыщенность, однако смотрели на меня цепким взглядом.

— Что надо? — глубоким звучным голосом спросил он, подчёркивая, что я отнимаю его драгоценное время.

А с чего я решила, что будет легко попасть в этот дом?

— Мне нужен ночлег на несколько дней, — ответила я с любезной улыбкой, которая, очевидно, никак не тронула хозяина.

— Ищите в другом месте. Это вам не постоялый двор.

— Я щедро заплачу за гостеприимство, — быстро вставила я, видя, что он уже собрался захлопнуть дверь.

Для убедительности я достала из кармана платья приготовленную монету и показала.

Глаза мужчины загорелись и даже стали казаться ярче и оживлённее. Я попала в точку. Но радоваться поспешила.

— Еда и уход за чужаками не наша обязанность. У нас большая семья, ты всем принесёшь неудобства.

— За это я заплачу отдельно, — заверила я, продолжая мило улыбаться, когда внутри нарастало раздражение.

С меня собрались вытрясти побольше.

— Оплатить придётся вперёд, — хозяин наглел на глазах.

Он явно уже осознал, что приход сюда не прихоть с моей стороны, а нужда.

— Конечно, — кивнула я для уверенности.

— В таком случае место найдётся. Но моя дочь больна. Если это тебя не смутит, можешь переночевать несколько ночей, — надменность из его голоса никуда не делась.

Слова звучали, как великая милость. Надо же, сколько в этом человеке высокомерия. Я бы не удивилась, если бы узнала, что он является старостой деревни или главенствует в чём-то ещё. Однако в словах о дочери я не услышала ни капельки беспокойства, скорее раздражение.

— Меня всё устраивает. За моего коня, — протянув монету, пояснила я и пошла рассёдлывать верного скакуна.

Закончив, я прошла по двору и вошла в дом. Надменности в хозяине, может, и было сверх меры, а вот рукастостью он явно не отличался. В глаза бросились стены без какой-либо отделки. В предыдущих домах хотя бы было минимальное убранство, в каждой комнате виднелись милые уютные безделушки — следы стараний хозяйки. Здесь же царили суровые порядки аскетизма. После короткого знакомства с хозяином это не удивляло.

Мелькнула мысль, что у него не было жены, но Гуер — так представился мужчина — привёл меня на кухню к женщине по виду на десяток лет младше него. В отличие от мужа, которому и седина шла, и привлекательности своей он не растратил, Зана казалась худой с осунувшимся лицом и мешками под глазами. Она поправила растрёпанные тусклые волосы русого цвета, прежде чем поздоровалась. Гуер быстро покинул кухню, и я сразу испытала облегчение. Этот человек явно не располагал к расслабляющей обстановке.

Пока я сидела на грубо срубленной лавке и пила простоквашу с хлебом — гостеприимный дар после долгого пути — Зана поочерёдно представляла снующих на кухню по делам детей. Женщина почти сразу начала сетовать на серьёзные трудности из-за плохой земли. Я и сама видела на энергетическом уровне, что разрыв уходил в поле, поэтому не удивилась её словам. С шестью детьми им приходилось особенно туго.

На этот раз отпрысков от меня не прятали, никого в общем-то не волновало моё присутствие, поэтому имена я плохо запомнила. Больше думала о том, как попасть к больной девочке. На рассказе о болезни Виолки Зана не выдержала и начала плакать. Она намного больше переживала за дочь, чем отец. Видимо, именно с её комнатой соприкасался разрыв. По словам хозяйки, Виолка жила с младшей сестрой Ингрой. Но она лишь почувствовала слабость, и её переселили к другим детям, пока Виолка болеет.

Этот нюанс озадачил меня. Должна быть причина разницы между состояниями девочек, да и остальные домочадцы пока не испытывали влияния разрыва, разве что Зана жаловалась на усталость. Это ещё больше разожгло нетерпение в отношении Виолки.

Однако как бы я ни хотела попасть к ней, в первый день такого случая не подвернулось. Зато Зана любезно провела меня к полю, как появился перерыв в делах. По дороге она не переставала жаловаться на их тяжёлую участь.

— Но твой приход, Даниела, может очень подсобить нам, — повторяла она.

Я лишь вежливо улыбалась, ведь она даже не представляла, насколько я могла помочь. Но оповещать Зану о ценности своего пребывания не собиралась.