Странница (СИ)

– Я хочу домой, – сказала Лена. – То есть к эльфам. В палатку. Не хочу больше изображать из себя святую, благословляющую землю и несущую верящим в это дуракам младенческую радость. Не хочу проходить там, где пролетел этот ар-Мур. Не хочу видеть то, что он наделал.

– И не надо, – пожал плечами Лиасс. – Разве ты обязана? Домой так домой. Сейчас открою проход – и домой. Только… если ты не возражаешь, я немного отдохнул бы. Купол света сейчас стоит мне довольно дорого.

– Отдохнем, – кивнул Маркус, – я пойду соображу кого-нибудь на обед, если шут даст мне свой лук. А ты костер организуй. Или наоборот.

Шут молча снял лук и колчан и передал Маркусу. Ему явно не хотелось отходить от Лены, но посылать за дровами Владыку – это было уже слишком, и он неохотно поплелся в лес. Лиасс лег на спину и раскинул руки. Солнце золотило его тонкие волосы, он не мигая смотрел в небо, и непонятно было, то ли небо отражается в его глазах, то ли глаза – в небе. Ребенок бы мог нарисовать. Или художник из тех, что у метро торгуют своими шедеврами. Алые маки на ярко-зеленой траве, золотые волосы и синие глаза. Лена подошла к эльфу и положила руку ему на лоб, а второй взялась за амулет, уронив на траву чешуйку.

– Я уже не тот, – прошептал Лиасс. – Не предполагал, что купол отнимет столько сил. Надо отвыкать быть величайшим из магов.

– Кто может тебя превзойти? Тот, что убил советника?

– Нет. О существовании мага такой мощи непременно знали бы маги людей. Пусть магия людей и эльфов различается, но не настолько, чтобы люди не могли оценить, например, меня. Даже сейчас. А уж такой я был прежде… Они бы меня за десять миль чувствовали. Вот ар-Мур… Он сильнее. Примерно так же, как я был сильнее любого мага Трехмирья.

– Это тебя огорчает?

– Что он сильнее? Нет. Ничуть. Драконы… ты видела, какие. Им что люди, что эльфы. Одинаково безразличны. Если драконы захотят, они уничтожат все живое без всякой магии. Огнем. А что такое плазма? Он так сказал, словно ты понимаешь это слово.

– Не понимаю, просто знаю. Четвертое состояние вещества. Вроде бы. Условно говоря, огонь.

– Слово из твоего мира? Как и микрокоп?

– Микроскоп. Из моего мира. Я тебе потом расскажу, если хочешь… Это такая система увеличительных стекол. Можно в капле воды увидеть… целый мир.

– Необязательно. Не хочешь – не вспоминай. – Он улыбнулся. – От тебя идет такой поток силы… Океан. Аиллена, тебе пора учиться контролировать силу.

– Кто б меня учил?

– Есть одна женщина. Ее иногда еще Леной зовут. Ты же научилась сдерживать слезы и гнев, потому что поверила в реальность их действия. Ты смогла шагнуть в Трехмирье, да еще не одна, да еще точно в то место, в которое хотела попасть. И вернуться смогла почти точно – и снова не одна. И даже не устала после этого. Ты учишься, Аиллена.

– Поверила? Я поверила, что здесь в это верят. Ну, наревелась я в Сайбе – что случилось такого? Король с перепугу шута помиловал. А в Трехмирье я даже кровь свою пролила. Вот над Кайлом плакала…

– Примера Кайла тебе мало?

– Примера Кайла мне мало, Лиасс. Вы все так свято были уверены, что у него это навсегда, а почему?

– Почему лекарь знает, что рана воспалена? Почему лекарь знает, что у ребенка болит желудок? Ариана не ошибается, дорогая моя. Допрос мага вызывает необратимые последствия. Тем более если допрашиваемый сам маг. Я не думаю, что именно твои слезы вернули его к жизни, но твое желание. Твоя сила.

– И каждый рад бы использовать меня в своих интересах.

– Безусловно. Только не каждый рискнет. Слишком опасно. Ты чувствуешь искренность, Аиллена. И чувствуешь ложь.

– Я очень сомневаюсь, что почувствую, если ты начнешь мне врать.

– А зачем? Ты и так постоянно держишь в уме, что я тебя использую. И правильно делаешь. Потому что да, я тебя использую. Твое присутствие в лагере – почти гарантия хорошего отношения к нам людей. Ты понимаешь, Светлая не может ошибаться. Успокойся. Это догма. Догма веры любого мира. Конечно, может. И ты можешь, и благополучно ошибаешься, но люди уверены в твоей безгрешности. В этом есть доля истины… Очень большая доля. Во-первых, ты все-таки принимаешь верное решение. Во-вторых, твои мелкие ошибки только доказывают, что ты живой человек, от других людей не далекий. В-третьих, Светлые не злы. Как не зла и ты. Только ты еще и не равнодушна, в отличие от них.

Шут свалил кучу веток, уселся рядом и принялся их с треском ломать.

– А ты не лопнешь, Владыка?

– Нет. Ты же не лопнул, а получаешь каждую ночь столько, сколько я получил однажды.

– Я ж не маг.

– Не волнуйся. Она даже не заметит этой потери.

– Океан вычерпать нельзя. Я помню, ты говорил. Ты же понимаешь, что я не за тебя волнуюсь.

– Лиасс, а если я вот так каждый день буду около тебя сидеть, это поможет?

– Нет, – тепло улыбнулся он, – чтобы восстановить утерянное, нужна волна. Всплеск.

– Испугался дракона, – констатировал шут. – Не ты один.

– Я не помню, что такое испугаться, полукровка.

– Сколько тебе лет, Лиасс? – все-таки спросила Лена. И он спокойно ответил: