– Да., да… Так и есть. А матч сегодня был классный! Я забил за наших решающий гол!
У Эндрю отвисает челюсть:
– Что-о? Ты играл в нападении? Это я нападающий! Ты же защитник!
Ричи горделиво выпячивает грудь:
– Только не сегодня. Сегодня мне пришлось показать все свои способности, раз уж тебя не было. Не уверен, но, по-моёму, я произвёл впечатление на тренера.
Я почти физически ощущаю, как Эндрю закипает от злости. И готов выплеснуть её наружу. Не ожидала, что сегодня он пропустит тренировку, и уж точно не просила его это делать. Выходит, он пропустил что-то важное из-за меня. Я кладу ему руку на плечо и пытаюсь улыбнуться:
– Мне очень жаль, что тебя там не было. Это я виновата.
– Да при чём тут ты, Флорида, – говорит он и сплёвывает. – Я сам виноват. Просто захотел вам помочь. Я никогда не пропускал тренировки, поэтому подумал, что это не станет проблемой.
– Может, сходим к твоему тренеру? – вмешивается Нина. – Я бы могла ему что-нибудь сказать. Ну, что у меня убежала собака, или…
Ричи перебивает её раньше, чем успевает ответить Эндрю:
– Во-первых, у нас нет собаки. А во-вторых, тренеру на это наплевать. Некоторые парни из числа наших сегодняшних соперников годами не могут поехать отдохнуть с родителями из-за своей команды. – Его глаза сверкают в лучах заката. – Зато Эндрю нашёл для себя что-то не менее важное, чем футбол. Не уверен, что он сильно переживает.
Услышав его комментарий, Эндрю смотрит на меня. У него блестят глаза. Они такие голубые. Я отворачиваюсь. Конечно же, он переживает. Ему ведь нравится футбол. Во всяком случае, его глаза не обманывают. Совершенно очевидно, что хотел сказать Ричи. Что сейчас для Эндрю поиск привидений интереснее, чем футбол. Он не имел в виду меня. Это было бы уж слишком!
– Вот спасибо, – шепчу я, не зная, что сказать. На самом деле не так стоит благодарить его за то, чего он сегодня лишился. – Только мне не хотелось, чтобы ты пропускал тренировки и игры. Из-за этого не надо, ладно?
– Не беспокойся, – говорит Эндрю, потом вытаскивает бейсболку и надевает на голову. – За эту команду я рвал задницу три года. Несколько пропущенных тренировок ничего не изменят.
Я качаю головой. Мне ужасно досадно, что он пропустил важную игру, однако к чувству вины примешивается и ещё кое-что. Хотя поначалу я не соглашалась с родителями, сейчас я начинаю думать, что в чём-то они правы, когда говорят, что члены семьи должны поддерживать друг друга. И друзья тоже. Но при этом никто не должен отказываться от того, что любит, только потому, что думает, будто обязан это сделать. В том числе и Эндрю.
– Нет, – говорю я. – Больше ты не будешь пропускать. Обещаешь?
Эндрю некоторое время молчит. На его лице застыло странное выражение, нечто среднее между замешательством и удовольствием. Наконец он говорит:
– Как скажешь, Флорида. Но не забывай, нам ещё предстоит выяснить кучу всякой информации. Про Инес и Амоса, про удар молнии, про пустой ящик…
Пустой стеклянный ящик! Я про него совсем забыла. Инес находилась в нём всего одну минуту, а потом – пуф! – исчезла.
– Что ещё за пустой ящик? – недоумевает Ричи.
Я нетерпеливо отмахиваюсь от него, но что-то в выражении лица Эндрю меня настораживает. Неужели он
– Э-э-э… Уверена, всему этому найдётся рациональное объяснение, не волнуйся, – говорю я, стараясь, чтобы мои слова звучали не слишком пугающе.
– Ты имеешь в виду ящик, в котором была статуя и который потом опустел? – напоминает Эндрю и с сомнением качает головой. – Это невозможно.
Я беззвучно шепчу ему: «Заткнись!», – однако он лишь улыбается в ответ. Его губы едва заметно, но вполне достаточно шевельнулись, чтобы дать мне понять, что он точно знает, что делает. Ричи погружается в размышления. Откинув подножку на своём велосипеде, он усаживается на раму.
– Как это случилось? – спрашивает он. – Очень быстро или всё-таки прошло какое-то время?
Порывшись пару секунд в сумке, Нина достаёт журнал. Тот самый, который брала с собой на кладбище.
– Я записала время, когда мы вошли туда. Правда, не записала время выхода оттуда, потому что… ну, в общем, из-за урагана, из-за паники, из-за спешки. Сами понимаете. Зато я знаю время, когда посмотрела на свой телефон в паре кварталов оттуда.
– Ты записала время, когда вы туда вошли? – переспрашивает Ричи, приподняв одну бровь.
Она кивает:
– Да. Я не знала, понадобится это нам или нет, но теперь рада, что всё-таки сделала это. Хороший исследователь всегда ведёт детальные записи. Чтобы не упустить никаких мелочей.
Она проводит пальцем по строчкам в своих бумагах:
– Ага! Вот! Мы вошли за ограду в три минуты девятого. А проверила свой телефон я в пять минут десятого.
– Мы немного поговорили с женщиной на входе, а потом пошли к могилам, – добавляет Эндрю. – Нина минут пятнадцать-двадцать записывала, пока мы осматривали могилу и разговаривали.
Ричи кивает:
– Думаю, я понял. А погода всё время была плохая или нет?