Странности

Два узких прохода в широкой стене, приглашающие в свои объятия, манящие к себе в одинаковой степени, вот что осталось. Вот только один из проходов был мрачен. В нем таилась темнота, сквозь которую нельзя увидеть ничего. Сумрак, будто плотный занавес, перекрывал всю картину.

А другой же проход необычайно нежно переливался самыми разными яркими красками, затягивал внутрь, чтобы показать то, что же там дальше, какие секреты и сказки хранит и что можно найти.

Идти туда, где темно не очень-то и хотелось. Там могли обитать большие пауки с длинными противными мохнатыми лапками, а еще всякие привидения, пугающие жутким противным воем и гремящими цепями. Обычно в мультиках показывали именно таких. И мама бы ругалась, если узнала, что сын бродил по темноте, в которой притаились пауки, плетущие свою липкую паутины. Много липкой паутины. Мама всегда ругалась из-за паутины и пыли, когда прибиралась, пускай ни того, ни другого не так уж и много скапливалось.

Пришлось тщательно взвесить все что уже имелось и сделать выборю

И конечно же он пал на туннель, который уж точно не имел в себе никаких неприятных сюрпризов и представлялся безопасным и чистым. Мама уж точно не станет ругать за испачканную одежду и побитые коленки!

И, между прочим, выбор всегда тяжело делать – не хочется сталкиваться с монстрами ошибок и сожалений. Огромные увальни и маленькие надоеды, приходящие по ночам и изводящие до головной боли своих жертв. Подкрадываясь вечерами на цыпочках, ночью они устраивают полнейший хаос, передергивая мысли с одной на другую и заставляя своих хозяев душевно страдать.

И сколь милыми не казались монстры ошибок прошлого, они оставались кровожадными надоедами. За их милой улыбкой скрывались безобразные зубы, а наичистнейшие голубые глаза смотрели неотрывно и жутко.

Раз за разом. Чем больше человек поддавался маленьким монстрикам, тем больше пищи он им давал. И карапузики с умилительными улыбками, тоненькими ножками и ручками, вырастали и переставали скрываться за улыбочками.

Некоторые из них вырастали до поразительных размеров! Больше самих хозяев, полностью высасывая из них жизнь, требуя больше, и больше, и больше. Монстры никак не могли нажраться. Голод постоянно мучал их, а он они мучали глупых людей, породивших на свою голову огромную беду.

Монстры ошибок прошлого – это вам не хухры-мухры!

Не стоит жалеть. Упустил момент? Ничего страшного, значит в другой раз уж точно все получится, все успеется, и не нужно тоннами проливать горькие слезы. И ошибки нужны для того, чтобы строить башенку достижений. Каждая ошибка – это кирпичек. Чем больше кирпичей, тем больше будет дом, башня, да даже баня! Что душе угодно! И рано или поздно все получится. Ошибки-кирпичики приведут к цели.

Главное не опустить руки, пошире открыть глаза и понять, что еще многое впереди.

Злобно-умилительных монстров нужно гнать поганой метлой подальше. И следует хорошенько думать, прежде чем решать, куда шагнуть – назад, вперед, влево или вправо, чтобы уж точно не появлялось сожалений.

Глубоко вдохнув, чтобы задержать на всякий случай дыхание, и зажмурившись для придания себе уверенности, мальчик шагнул в яркий свет и остановился. Ничего не произошло, он просто стоял в удивительно большом туннеле переливающимся семью цветами, как до этого волшебная радуга. А ведь раньше проход казался настолько узеньким, настолько тоненьким, что поместиться в нем, на первый взгляд, было попросту нереально.

Впереди, совсем рядом, в паре шагов была дверь, обычная, деревянная, но кажущаяся совершенно новой. Ручка ее была немного кривой, но прочной, металлической, пусть и с облупившейся золотой краской.

Совсем новая дверь и старая ручка – забавно.

Ничего не оставалось сделать, как прикоснуться к этой дверной ручке и повернуть ее. Дверь немного приоткрылась, и крохотные белые огоньки засветились на пороге. Никакого страха, только еще большая заинтересованность странным местом.

А еще мысли будто окунули в стакан с газировкой и их теперь щекотали пузырьки, всплывающие наверх. Шипящие, жужжащие пузырьки… или мысли…

Иногда так бывает, что в голове сидит мысль и жужжит, жужжит, жужжит, напоминая о своем присутствии. Она буквально всеми возможными способами привлекает к себе внимание, но стоит это сделать, заинтересоваться ею в полной мере, как она тут же пропадает. Забывается, будто и не существовала, но все же остается послевкусие от ее пребывания в голове, неприятное, заставляющее вспоминать то, что так настойчиво добивалось внимания.

А еще направился, к примеру, в другую комнату за какой-нибудь вещью, но стоит только пройти короткий путь – всего каких-то пару метров, как уже забываешь, зачем в общем-то шел и просто стоишь, не зная, что же делать – отряхнуть противное оцепенение и заняться уже другим делом или попытаться вспомнить изначальную мысль?

Это чувство тоже было знакомо многим людям, и оно заставляло недовольно хмуриться и кривить губы в неудовольствии, а иногда и злости.