Странности любви

Мередит увидела, как туфли похуже прошагали в другую часть комнаты.

— Простите, сэр, — ответил второй голос. — Я думал, огонь погаснет к этому времени.

— Он не погас. Откройте окно, старина, — произнес Девлин с каким-то скверным юмором. Почему?

Они направились к двери, ведущей в гардеробную Девлина, и Мередит замерла. Они должны были пройти мимо столика с торчащей из замка шпилькой. Она могла только Бога молить, чтобы мужчины, погруженные в разговор, не заметили ее.

Дверь открылась, и мужчины перешли в соседнюю комнату. Мередит немедленно выскользнула из-под кровати и схватилась за отмычку. Дернув, она вытащила ее и посмотрела в сторону двери. Чтобы добраться до нее, требовалось пройти мимо другой комнаты. Она не могла быть уверена, что мужчины не посмотрят в ее сторону. Слишком большой риск.

Окно. Она пролезла под кроватью к открытому окну. Но только она собралась перекинуть через него ногу, как из другой комнаты послышался голос Девлина.

— Тристан Арчер… — услышала Мередит.

Она замерла с сильно бьющимся сердцем, вся превратившись в слух. Мужчины снова были у двери, ведущей в спальню.

— …прислал сообщение вчера. Илиего светлость окажет нам неоценимую услугу, — Мередит отчетливо увидела в своем воображении, как он самодовольно усмехается, — или я буду вынужден убить его. В любом случае он послужит нашим целям.

— Да, сэр, — сказал слуга. — Я сделаю все, что потребуется.

Мужчины возвращались в комнату, и Мередит больше не могла ждать. Юбка ее зашуршала — она вылезла из окна на узкий карниз. Затаив дыхание, она подождала, надеясь услышать что-нибудь еще, но в комнате замолчали, и вскоре раздался звук закрывающейся двери. Должно быть, это ушел слуга.

Теперь все силы Мередит уходили на сохранение равновесия. Медленным и плавным движением она изменила центр тяжести и заглянула в окно. Девлин стоял совсем близко, слева от окна, рассматривая лежащие на столе наброски. Мередит встала так, чтобы он не мог ее видеть, и медленно двинулась вдоль карниза. Выйти тем же путем, которым она вошла, было невозможно.

Она огляделась. Рядом были высокие деревья, но все же слишком далеко, чтобы можно было перебраться на одно из них и спуститься по его ветвям, не рискуя сломать себе шею. Не говоря уже о том, что ее могли увидеть. И еще — после пребывания под кроватью Мередит была вся в пыли, что было бы трудно объяснить.

Она пробиралась по узкому карнизу вдоль окон гостевых комнат. Каждый шаг требовал усилий по сохранению равновесия и грозил падением вниз с неминуемыми ушибами, если не со смертельным исходом.

— Не думай об этом, — приказала Мередит себе, сжав зубы.

Она пожалела, что на ногах у нее изящные туфельки, которые мешали сохранять равновесие на узком карнизе. Она осторожно сбросила туфлю с одной ноги, затем таким же образом избавилась от второй туфли.

Мередит проследила, как они падали, как блеснули в свете луны бриллианты на пряжках, прежде чем туфельки исчезли в кустах. Позднее ей придется как можноскорее отыскать их, чтобы не возбудить подозрений.

Большими пальцами ног она впилась в карниз и двинулась к следующему окну.

— Пожалуйста, окажись открытым, — шепнула Мередит, прижимаясь к оштукатуренной стене и протягивая руку, чтобы толкнуть стекло. Когда створка окна со скрипом поддалась, она едва удержалась от вздоха облегчения.

Замерев, она прислушалась, нет ли кого в комнате. Было тихо, и Мередит осторожно навалилась на окно. После того как спина ее легла на подоконник, она перебросила в комнату одну ногу. Ощутив пальцами твердый пол, она почувствовала себякак никогда счастливой.

Мередит перенесла через подоконник вторую ногу и с легким щелчком закрыла окно. В комнате было темно, поскольку угасающий камин почти не давал света. Чутье помогло ей быстро найти дверь.

Обычно после счастливого избавления от опасности, ее охватывало радостное возбуждение, но сегодня единственное, на что она оказалась способна, — это не упасть, рыдая, на пол коридора.

Ее предположение, что Филипп Баркли мог быть единственным виновным, не оправдалось. В разговоре Девлина со слугой было упомянуто только имя Тристана. Ее сердце упало.

Еще тяжелее становилось, когда она вспоминала слова Девлина о том, что Тристан должен будет помочь ему… или будет убит. Кровь застыла в ее жилах. Знал ли Тристан, какой опасности подвергал себя, связавшись с Девлином? Как близок он окажется к падению куда более опасному, чем то, которого только что избежала она, если продолжит якшаться с негодяем?

Она не знала ответов на эти вопросы, но поняла одно: ей надо защитить Тристана. От Девлина, который собирается убить его, и… от собственных действий.

Но как она сможет защитить главного подозреваемого? Как она сможет собирать улики и одновременно прикрывать Тристана от надвигающейся опасности?

Ее мозг привычно заработал в поисках выхода — как всегда при столкновении с опасной неопределенностью.