Странности

Все трое заржали и затопали следом.

… Ветки хлестали по лицу, а одна из туфелек потерялась где-то в грязи, она бежала, как убегают от убийц в ночных кошмарах, а три рожи, пыхтя, догоняли, и она уже чувствовала их кислый пьяный запах. Вторая туфля задела о камень, студентка тихонько взвизгнула и, подскочив в воздухе, въехала головой в какую-то широкую нору, скрытую кустами. Три рожи притормозили рядом.

— Где она?

— А ее знает… Спряталась куда-то.

— Можь ну ее?

— Да, жалко, бегает быстро.

— Ребя, у нас джип не заперт.

— Ну и пес с ней…

— Пошли тогда, а ты, гондон, чего джип не запер?

— Я ж с вами за ней побежал…

— С нами! Мал еще с нами за бабами бегать.

Голоса, перемежаясь со смехом и матерками, становились все тише, а студентка сидела в норе, беззвучно икая от страха. Ноги не слушались, а руки словно примерзли к земле. Голоса исчезли, старый сад рядом с моргом молчал: апрельская ночь была немой и темной. Девица услышала тихое поскуливание, и под ноги ей выкатился мягкий плюшевый клубочек, который, встав на задние лапы, моментально вылизал ей лицо, подобрал начисто всю помаду и уткнулся в ухо холодным мокрым носом.

— Собачка, ты чего здесь делаешь, собачка? — студентка запустила пальцы в мягкую теплую шкурку, от которой пахло молоком и пылью.

Инстинктивно она почувствовала присутствие других существ. Подняла глаза: чуть дальше, в норе, а точнее пещере, стояла свора крупных собак. Желтые глаза смотрели на нее, не мигая. Щенок недовольно тявкнул и выскользнул из ее рук. Он вернулся через секунду, катя перед собой белый шар, в котором практикантка с содроганием узнала человеческий череп.

— Хорошая собаченька, умная собаченька, — голос дрожал.

Она выбралась наружу и, пятясь спиной вперед, стала отступать, пока не уперлась в ствол дерева. Собаки вышли из норы и внимательно смотрели на нее круглыми блестящими глазами.

— Я не хочу… — обреченно пролепетала девица и, лишившись чувств, съехала по стволу на кучу истлевшей за зиму листвы.

Один из желтоглазых подошел и осторожно обнюхал ее лицо. Этой дурочке повезло: у нее был хороший надежный защитник — запах хозяина. И верные телохранители, подумав, решили оставить ее, как она оставила их детеныша. Они бесшумно отступили в темноту, подарив ей на память остов протухшей головы бедного Лелика.

* * *

В тот год Антип понял, что его жизнь должна сложиться по-другому. Ему стало мало безраздельной власти над собачьим царством, хотя он знал, что держит в своих руках жизнь любого из городских жителей. И если потребуется, любого разорвет в клочья, как рвали его охотники мертвецки-пьяных алкашей и балдевших от кайфа подростков. Ему стало мало безгласного собачьего общества, хотя радовало, что от поколения к поколению все больше рождалось умных желтоглазых псов, которые знали, для чего они собираются в круг по ночам. Антипу нравился этот обряд — он сам его придумал. Возвращаясь поздно с работы, сворачивал в старый сад рядом с моргом. Там его уже ждали. Проходил, не торопясь. Аккуратно клал под куст портфель с бумагами, и садился в центре собачьего круга. Поднимал голову, глядя, как трудится в вышине мать ночи — большая белая паучиха, соткавшая на ночном покрывале белый узор. Молчал, думал. Луна смотрела пристально и ждала славословий. Антип начинал первым. Человеческий голос подхватывал регент с серебряной холкой, вступали другие псы — и в небо улетал плачущий вой, надрывавший сердце и заставлявший слезы катиться по щекам. Антип, которому для общения с собаками не нужны были слова, пел вместе со своим народом песню одиночества, вечной неприкаянности и тоски.

— Аууууууааааа, — многоголосый вой сливался с жалобой других собак.

В этот миг, он знал, весь район с содроганием слушает, как растет, ширится и растекается в холодном воздухе горькая сиротливая нота. Когда из его горла вылетал последний, чуть хрипящий звук, в голове наступало просветление, и Антип с удивлением осознавал, что понимает этот мир так, как не понимает его ни одно из дневных существ. Он молчал, глядя по очереди в глаза императорской своре. Свора отвечала честным лунным взглядом. Антип вздыхал: все хорошо, все правильно, он не одинок. Тогда он поднимался, подбирал свой портфель и шел домой, где ждала его сытая толстая жена, готовая пересказать очередную серию мыльной оперы или пожаловаться на то, что у нее нет новых сапог.

Собаки так и не нашли ему избранницу, пришлось жениться на Гале — кроткой и тупенькой дочери материной подруги. Антип знал, что это временно, и все еще можно изменить, но годы шли. И через неделю ему исполнялось тридцать пять. Возраст, когда мужчина оглядывается назад и смотрит, чего он достиг в этой жизни.