Странные ангелы

Насколько плохо? Плохо так, что тебе и не снилось! Вот!

— Уходи, — буркнула я, глядя вниз.

Надо же, еще и ботинки зашнуровала! Совершенно не помню, как одевалась. Сижу в торговом центре на людях и даже не представляю, что на мне надето!

Джинсы, слава богу, на мне. Ноги в носках, ботинки зашнурованы. Я потянула за край футболки и увидела, что она красная. Сверху накинута одна из запасных папиных армейских курток. В правом кармане что-то тяжелое — по форме и весу похоже на одну из смертоносных игрушек.

Господь всемогущий, я вышла на люди с пушкой в кармане! Папа меня убил бы на месте за такую оплошность!

— Дрю? — спросил с тревогой в голосе Грейвс. — Правда, все так плохо? Ты действительно не можешь вернуться домой?

Я молчала с отрешенным видом. Вот перчатки на руках, и еще кто-то обращается ко мне с расспросами. Я выпрямилась на стуле. Мир вновь обрел краски и звуки, растаяла окутывавшая мозг серая пелена. Напротив на стене кафетерия красовался логотип известной компании в виде апельсина, и в тот момент он показался самым убедительным символом надежды в целом мире!

В воздухе витали ароматы картофеля-фри, жаренного в горячем масле. Голод дал о себе знать с такой силой, что в желудке громко заурчало. Я втянула живот и согнулась в надежде, что Грейвс не услышит непотребные звуки.

Грейвс обеспокоенно заерзал на стуле, потом пододвинул мне свой стаканчик с фруктовым напитком:

— Выпей-ка. Твой кофе совсем остыл, — сказал он все тем же тихим взрослым голосом, в котором не было ни подростковой дерзости, ни вызова.

Я с благодарностью взяла предложенный стакан и начала пить через трубочку. Вкус земляники с подтаявшим мороженым наполнил рот свежестью, окончательно стирая привкус разлагающейся плоти. Грейвс выпрямился во весь свой нескладный рост, диссонансом проскрипел но полу отодвинутый стул.

— Подожди меня здесь, хорошо? Минутку.

Я нетерпеливо кивнула, отпивая очередной глоток фруктового напитка, а он ушел куда-то, широко шагая на длинных, как у кузнечика, ножках — вот ведь повезло кому!

Я почти допила коктейль, когда Грейвс вернулся с подносом в руках. На подносе лежали чизбургер с ветчиной, порция картофеля-фри и молочный коктейль в стаканчике. Я мигом ухватила чизбургер и проглотила его, наверное, за два приема. Грейвс сидел напротив, откинувшись на спинку стула, и задумчиво постукивал пальцами по краю стола. Он не снял плаща, зато согласился разделить со мной порцию картофеля-фри. Заботливый гот принес даже пакетик кетчупа, однако я не решилась его попробовать: при мысли о красной густой массе к горлу снова подкатилась тошнота.

Я допила остатки молочного коктейля, стараясь подавить тошноту. Грейвс подпевал звучащей в торговом центре мелодии, продолжая барабанить пальцами по столу. Он выглядел странно, но, кажется, его это нисколько не стесняло.

— Спасибо, — наконец-то поблагодарила я его, заправляя непослушные волосы за уши.

Они опять спутались и завились колечками.

— Не за что, — пожал он костлявыми узкими плечами. — В первый раз бесплатно. Послушай, ты действительно не можешь вернуться домой? Что у тебя стряслось?

Я застрелила отца после того, как он превратился в ходячего мертвеца.

Чизбургер отчаянно запросился на свободу. Я подавила восстание еле слышной отрыжкой, от которой веяло привкусом порошкового молока и бекона с соевыми добавками, и ответила:

— Не поверишь, если расскажу правду.

— А ты все-таки попробуй, расскажи.

Грейвс придвинулся ближе, поставив локти на стол. Губы сжаты в тонкую линию, а взгляд ничего не выражает.

Я посмотрела на его правую руку, пальцы с обгрызенными до мяса ногтями на сей раз спокойно лежат на ровной поверхности стола. Косточки на суставах красные и обветренные, словно он долгое время проводит на морозе. Правда, не все еще потеряно — кожа у него здоровая, и немного лосьона для рук вполне хватит, чтобы исправить положение.

Вот бы зарисовать его руки! Спорю, что у меня получилось бы. Хотя придется их хорошенько заретушировать, чтобы передать все линии. А вслух произнесла:

— Мне просто нельзя возвращаться домой. — Я почти шептала, не смея перейти на громкий голос. — До завтрашнего дня точно нельзя.

А может быть и никогда. Пока не знаю.

Несколько минут Грейвс молчал. Было заметно, как напряглась его рука, пальцы на столе потеряли обретенный на мгновение покой. Из всех динамиков торгового центра доносилась музыка, эхом звучавшая в кафетерии, будто кто-то наигрывал ее в моей голове. Наконец-то я узнала мелодию!

Свободная интерпретация песни «Highway to Hell», которую вообще-то исполняет рок-группа «АС/DC». Папа любил слушать рок-музыку. В каждом новом городе мне всегда приходилось настраивать радио на волну, передающую классический рок и старые песни. Не знаю, что сказал бы папа, если бы услышал одну из любимых песен без характерных адских настроений, обработанную и передаваемую в динамиках торгового центра.