Странные деньги

- Дело в том, - начал я, - что сегодня ночью ко мне в гости заявился незнакомый человек. Пьяный. Но не очень. Пока я с ним разговаривал у двери, на балкон к нам забрался ещё кто-то.

И я рассказал обо всех событиях этой бурной ночи.

Внимательно выслушав, Серебренников закурил.

- Опишите, как выглядел человек, с которым вы разговаривали.

Я начал описывать, как был одет ночной гость, его внешность, манеру разговаривать, позу и жесты. И вдруг... вдруг мне показалось, что между мной и собеседником что-то произошло. Что-то неуловимое и нехорошее. Только сейчас в голову мою пришла мысль, что место это пустынное, рядом быстрая и глубокая река, и я рассказываю о своих запутанных и таинственных делах, по сути дела, совершенно незнакомому человеку. Собственное безрассудство предстало вдруг передо мной со всей очевидностью. Продолжая говорить, я начал лихорадочно соображать, в чём может заключаться опасность, которая мне грозит. Что такая опасность есть - я был теперь абсолютно уверен. А между тем ни одного подозрительного звука не раздавалось кругом, и Серебренников стоял совершенно спокойно. Но теперь я вспомнил - несколько секунд назад он выбросил сигарету и положил руку в карман пиджака. Ну и что?

Я перевёл глаза вниз: правая рука его лежала в боковом кармане, сжатая в кулак. Сквозь ткань выпирали костяшки пальцев - так она была сжата. Кажется, он что-то держал в кулаке. Напуганный ещё больше, я посмотрел ему в лицо и увидел плотно сомкнутые губы и злые, с прищуром, глаза. Он смотрел прямо в мои зрачки.

Я запнулся, но усилием воли заставил себя продолжать. Сейчас нельзя расслабляться. Я вижу - он уже готов ударить и сбить меня с ног.

Я продолжал рассказывать, запинаясь от напряжения, о ночном происшествии. Не думаю, что мой рассказ был связным, но тот, кто меня слушал, не задавал никаких вопросов. Может, ему было всё известно и без них?

Не вдаваясь в подробности, я сообщил, что, опасаясь слежки или нападения, решил не брать денег и оставил их дома. Тем более, что всё утро у нашего подъезда маячили незнакомые парень и девушка...

И опять что-то незримое проскочило между нами. Черты лица его вдруг смягчились, замедленным движением он вынул руку из кармана, опустил её и, чуть придвинувшись, спросил с неожиданным дружелюбием:

- Вы сказали по телефону, что купюры были сторублёвые. А не помните, старые или новые?

- Новые, - коротко ответил я и с некоторым опасением посмотрел ему в глаза. Глаза снова были спокойны. Значит, только что произошло что-то такое, что заставило его изменить агрессивные намерения? Или просто я всё придумал, на меня накатило умопомрачение?

Туча закрыла солнце, воздух стал серым, всё вокруг замерло в неподвижности. Горизонт скрылся за бурой пеленой, но это был не дождь, это была пыль, которую вдали от нас поднял шквалистый ветер.

- Непогода идёт, - сказал я.

- Сейчас задует, - подтвердил он, не отводя от меня глаз. - Так вы оставили деньги дома? Решили не рисковать... Ну и правильно, если бы я знал ваши затруднения, не вызывал бы вас сюда. Но ничего. Я прошу вас никуда сегодня из дома не отлучаться, я сам приеду к вам вечером и заберу эти деньги. Договорились?

- Хорошо.

Кажется, всё идёт к благополучной развязке; сейчас, наконец, я выберусь из этой западни. И тут я вспомнил о рыбаке, проплывшем мимо нас на моторке и что-то разглядывавшем на берегу. Интересно, что он увидел?

- До встречи, - сказал я, - пройдусь пешком вдоль железной дороги. Так ближе к дому.

И вместо того, чтобы идти к баракам, я решительно зашагал по тропинке вправо, вдоль железнодорожного полотна. Серебренников проводил меня внимательным взглядом, повернулся и пошёл к насыпи.

Двигаясь по тропинке, метров через тридцать я миновал кусты и, к своему изумлению, увидел совсем недалеко от тропы двух мужчин, сидевших под деревом. Между ними на земле была постелена газета, на ней лежала ломаная краюха хлеба и стояла банка консервов. Бутылки, непременной спутницы уединившейся мужской компании, не было. Какие-то странные это были мужики. Ни единого звука не донеслось с их стороны за те полчаса, что мы беседовали с Серебренниковым. Что они делали всё это время, сохраняя полнейшую тишину? Возможно, ждали сигнала?

Услышав мои шаги, они разом повернули головы и всё так же молча уставились на меня. Я прибавил шагу.

Шквал застал меня у самого дома.

* * *

За окном бесновался и выл ветер, поднявшиеся в воздух тучи песка и пыли поглотили пространство. В полумгле с трудом можно было разглядеть угол соседнего дома. Ветер выл на низкой тоскливой ноте, потом вдруг сильным порывом бил в стекло, лязгал железом и с грохотом гонял по балкону домашнюю утварь. Хлопнуло чьё-то плохо прикрытое окно, с тревожным звоном полетели стёкла.

Забившись в кресло, я размышлял над тем, что произошло на берегу реки.