Странные и удивительные мы (ЛП)

Когда взгляд отца остановился на ее обнаженном круглом животе, девушка начала задыхаться. Она резко одернула рубашку и прикрыла живот худыми бледными руками, словно пытаясь скрыть то, что он уже увидел. Отец молчал и не двигался, когда снизу хлопнула входная дверь.

— Это всего лишь я, — веселый поющий голос мамы прорезал воздух.

Взгляды отца и дочери пересеклись. Она никогда не сможет забыть его молчаливое обвиняющее выражение лица: «Ты не оправдала моих надежд».

— Папа… я могу объяснить, — промямлила девушка, не зная, как быть дальше.

Она начала заполнять пустоту словами в надежде, что станет легче. Лишь бы не зловонный шок, повисший между ними.

— Это не то, что ты подумал. То есть, так и есть, конечно, но… дело в том, что эта ошибка… Случайность. Все так запутано.

Утверждение очевидного. Последовавшее молчание разрывало ее уши, она видела капли пота, выступившие от бешенства на его висках.

— Он знает? — с трудом проговорил отец.

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но остановилась. Подозрение родителей пало на единственного кандидата. Но как они неправы! На самом деле никому неизвестный реальный отец ребенка находился в милях от них, в другой стране.

Можно подумать, что в течение многих месяцев она сотни раз тайком бегала на свидания. Это не так! Это произошло только раз. Всего лишь один-единственный раз, который изменил все. Эта мысль и тысяча других смешались в голове. Она не заметила, как отец, не дождавшись ответа, ушел. Суетливо подбежав к двери, увидела его, в шоковом состоянии спускавшегося по лестнице.

Мама разделась в прихожей, повесила одежду на перила, но увидев мужа, замедлила движения и подняла глаза на дочь.

— Что случилось?

Девушке казалось, что сейчас разорвется горло, горячие слезы, готовые вот-вот пролиться, собрались в уголках глаз. Сотни слов хотели сорваться с губ. Но единственное, что она смогла произнести, было:

— Мне жаль. Очень, очень жаль.

Глава 25

Элли

Как-то утром, за несколько месяцев до нашего пробного выпускного экзамена, я забыла ключи на шкафчике возле лестницы, торопясь на автобус. Их отсутствие обнаружилось только на ступеньках дома, где в отчаянии я опустошила сумку, сражаясь с ливнем. Мы с Эдом намеревались повторить социологию — предмет, который оба не переносили.

— Куда теперь пойдем?

По лицу парня стекала вода, на ресницах повисли хрустальные бусины.

— Нам нужна кофейня, — ответила я. — Что-нибудь спокойное и атмосферное.

Мы пошли в Макдоналдс, где провели полтора часа, зависнув над учебниками и картошкой фри, пока нас не попросили купить что-то еще либо покинуть заведение.

— Придется идти к тебе, — сказала я, когда мы вышли на улицу.

— Отлично. Но арахисового масла нет — мама опять на диете.

Через пятнадцать минут мы уже находились возле небольшого дома с террасой, голубой дверью и окном-эркером.

Как только мы вошли, послышался крик из гостиной:

— Брайн — это ты?

— Нет, это я, мам.

Эд чуть помедлил перед тем, как толкнуть дверь и выпустить густое облако будуарного запаха: тяжелой смеси ароматов кремов, парфюмированных лосьонов и мыла.

— Мама, это Элли.