Странные и удивительные мы (ЛП)

— Сейчас подумаю. Тебе нужно что-то сладкое. Sesame e miele, кунжут и мед. Думаю, ты оценишь.

Не отводя от меня глаз, он передал мороженое. Неужели флиртует?

— Хм… grazie, — пробормотала я, когда он протянул мне мороженое.

Мы вышли на освещенную уличными фонарями улицу, и Эд покачал головой то ли с удивлением, то ли еще с чем-то, чего я не могла понять. Возможно, с возмущением?

— Не могу поверить! — воскликнул он.

— Что?

— У тебя поклонник!

— Продавец мороженого и только. — Пожала я плечами.

— Мог бы просто молча обслужить. Даже жалко его.

Я хихикнула, пробуя зернистое холодное мороженое. Мы прогуливались по направлению к главной площади, когда Эд неожиданно спросил:

— Ты когда-нибудь сожалела о переезде по работе в Ливерпуль после разрыва с Робом? Он был неплохим парнем.

— Нет, — резко ответила я. — Особенно после того, что случилось на конференции в Новом Орлеане.

— Боже, я совсем забыл об исследовательнице из Аргентины. Да, Роб определенно козел, — сочувственно произнес Эд, исправив ошибку.

— Да, похоже, — не смогла я сдержать смех.

— Так почему же ты с ним оставалась так долго?

Я задумалась на мгновение, придумывая правильный ответ:

— А почему пары остаются вместе даже без любви до гроба? Потому что просто ценят человека рядом? Или не любят перемен? Честно, я не знаю. Думаю, нас связывало что-то еще, кроме привычки, но… Может, я и ошибаюсь.

— У вас было много общего. По крайней мере, с точки зрения работы.

— Верно. Было здорово поговорить с тем, кто действительно понимал, над чем я работала.

— Но не все было хорошо?

— Не все.

Я посмотрела на Эда. Он улыбался.

— Нелегко найти человека, с которым можно провести вечность, не так ли?

— Нелегко.

— Люди несовершенны. Нам кажется, что если, общаясь с кем-то, у нас бабочки в животе, то мы сможем провести с ним всю свою жизнь.

Мы подошли к крепости, где внутреннее освещение башен отбрасывало перламутровое мерцание на воду. До маленького каменного колодца в центре площади вела дорога из брусчатки.

— Однажды я спросила папу, как он понял, что любит маму. Он ответил, что она была первым человеком о ком он думал, проснувшись, и последним, когда засыпал.

— В этом есть смысл. Это положительная сторона.

Я прислонилась бедром к выпуклой части колодца.

— А отрицательная?

— Когда человек, которого ты любишь, не является тем, кем ты его считаешь. Тогда обнаруживается, что и ты не тот, каким себя считал.

Я заволновалась.

— Протестируем способ отца: ты думаешь о Джулии перед тем, как уснуть?

— Да, — последовал уверенный ответ.

Я ощутила беспомощное чувство вины и понимание того, что пришло время сделать решительный шаг вперед и поступить правильно.

— Но дело в том…

— Эд, послушай, — прервала я. — Ты должен вернуться к ней. Не ради нее, ради себя. Я не хочу знать подробностей того, что случилось. Не хочу вмешиваться. Но любые отношения требуют душевных вложений, ты же понимаешь. Некоторые из них стоят того. Другие нет. Ваши взаимоотношения с Джулией определенно стоят.

На его шее пульсировала маленькая венка.

— Почему ты уверена, что я просто не ошибся?

— Потому что знаю тебя большую часть нашей жизни, Эд. Ты был невероятно счастлив, когда встретил Джулию. Всего несколько недель спустя после знакомства ты уже рассуждал о будущем и о детях.

Он достал из кармана монетку и протянул ее мне.

— Загадай желание. — Он кивнул в сторону колодца.

Я потерла монетку между пальцев и бросила ее. Она издала хлопок на поверхности воды и погрузилась в темноту.

— Надеюсь, ты загадала что-то хорошее.

— Выиграть в лотерею, — пошутила я.

Эду не требуются объяснения. Он в курсе, единственное, чего я хочу — это знать, что папа — мой настоящий отец.

— Твоя очередь.

Он бросил монетку, нахмурив лоб.

Абсолютно ясно, что Эд не знал, чего желать.

Глава 36

Эд

В детстве Эд верил, что его отец, любящий командовать силач с квадратной челюстью, густыми волосами и мускулистыми плечами, шелушащимися на солнце, — властелин мира. Когда они всей семьей бывали в парке, мужчина играючи дрался с ним и Майком на траве, и казалось, что дети борются с волком.

Его мама, пождав под себя стройные ноги, сидела на одеяле, приглядывая за Мишель, в то время несмышленым младенцем, и морщилась, когда видела опасные приемы в игре.

Иногда они все вместе отправлялись в паб, где Майк и Эд дурачились на парковке, а оценивающие глаза проходящих мужчин напоминали отцу о том, что его жена — красавица. Тогда он закидывал ей руку на плечо и крепко целовал в губы, пока она, шутя, отбивалась. Майк при этом засовывал пальцы в рот, демонстрируя, как тошно ему от вида этих ласк.

Примерно в том же возрасте Эд начал интересоваться работой отца, куда тот уезжал на фургоне. Но только в тринадцать лет ему разрешили подрабатывать по выходным. Так он пытался помочь семье справиться с постоянной нехваткой финансов.