Странные и удивительные мы (ЛП)

Шагнув за кованые ворота викторианского особняка, она, абсолютно недовольная своим внешним видом, была комком нервов. Остальные девушки — утонченные, модные, уверенные в себе, — походили на Джеки Кеннеди или Бриджит Бардо. Она же чувствовала себя скучной и унылой. Бросив грустный взгляд на свою блузку, которая еще дома ей казалась вполне симпатичной, Пегги поняла, что выглядит, как ее мать. Захотелось повернуться и убежать обратно.

— Привет! — Джек с бокалом в руке поманил ее внутрь, мягко и сладко улыбаясь. — Я принесу тебе выпить.

Жара и the Babycham^[50] ударили ей в голову. Движения стали неуверенными. Она хихикала, словно выпускала мыльные пузырьки. Все остальные, казалось, чувствовали то же самое, словно находились на отдыхе в отпуске.

Пегги не стала первой девушкой в мире, которая на заре тайком вернулась в отчий дом. Утверждать, что именно кавалер соблазнил ее, неправильно. Она тоже бросала на него взгляды Элизабет Тейлор, умышленно проводила рукавом по его руке, соблазняя.

Вскоре молодой человек со спутанными волосами на затылке, с красивым уютным акцентом уехал за мечтой в Голливуд попытать удачи в качестве актера. Конечно, он не скрывал от нее, что Америка — часть его грандиозного плана. Девушка была в курсе. Несмотря на все усилия, ей не удалось найти в театре его адрес для писем, как она надеялась. Поэтому письма, которые Пегги писала ему, оставались неотправленными. После того рокового вечера она больше никогда не увидит Джека Ньюмана.

***

Десять с половиной месяцев спустя настал день, который Пегги пыталась безуспешно вычеркнуть из памяти.

Первым делом с утра появился врач, чтобы дать успокоительное. Но острая тревога переросла в размытое чувство отрешенности от реального мира. Девушка была странно, даже неприятно спокойна, пытаясь бороться, но не находя сил, словно спала на ходу.

Она все сделала так, как ей сказали. Искупала Кристофера, одела его в сшитый ею костюмчик. Взяла его на руки, через плечо перекинула связанное ею одеяло со звездами на случай, если ему станет прохладно. Малыш был весел и бодр, его глаза сияли любопытством и невинностью, а маленькие ручки были сжаты в кулачки, словно готовясь принять вызов мира.