Странные игры [СИ]

Невозможно было описать словами существо, явившееся ему. В человеческих языках просто не было слов, способных описать эти очертания, не подчинявшееся законам геометрии, — потому что он существовал до этих законов и стоял выше их. Невозможно было найти слова для обозначения того жуткого цвета, который имела Его плоть, бывшая одновременно и материей, и энергией, и чем-то еще, непостижимым для разума смертного. В какой-то момент Алистер начал различать в Нем человеческие черты, но это была не более чем попытка удержать то, что за гранью понимания, в рамках доступной для восприятия картины мира. Самообман, соломинка для сознания, дававшая призрачную надежду удержаться по эту сторону от грани безумия.

— Ты задолжал мне, помнишь?!

Этот голос не был зловещим: Он был попросту выше понятий добра и зла. Он существовал, когда эти понятия некому было придумать. Этот голос обжигал пламенем Бездны и космическим холодом.

— Да, — пролепетал Алистер, — Помню. Благодарю тебя за силу. Как я могу вернуть тебе долг?

Наверное, его речь звучала не совсем так, как ожидал Дагон, но Алистер не мог ничего с собой поделать. Он говорит с божеством! Это… это… так круто! Страх уступал место исследовательской жилке ученого. Познавательному интересу. Но всё равно было страшно.

— Мне нужна страховка, — ответил бог.

— Страховка от чего? — не понял колдун.

Неожиданно щупальца Дагона схватили его за шкирку и подняли высоко в небеса. Хотя то, что он видел вокруг себя, походило на космос, Дагон именно поднял его, показывая Панау откуда-то из стратосферы.

Панау ли это было? Очертания островов легко узнавались. Но в то же время прямо из земли росли тысячи колоссальных щупалец, пытавшихся поймать хрупкую человеческую фигурку. Алистеру показалось, что эта фигурка ему знакома, но здесь и сейчас он не мог вспомнить ни одного имени, принадлежавшего миру людей.

Фигурка казалась маленькой и ничтожной перед величием древнего бога, но это был уже не комар. Это была злая оса, беспощадно жалившая огромное тело огнем и молниями. Даже хуже осы, ведь оса, один раз ужалив, умирает, а этот достает новые и новые жала, отобранные у других ос.

— Страховка от молний в человеческих руках, — последовал ответ, — От смерти. Поэтому мне нужна женщина. Самая сильная из тех, что ты сможешь найти за этот час.

Приплыли. Несомненно, колдун был знаком с ритуалами человеческих жертвоприношений. Некоторые из них можно было приспособить, чтобы направить жертву любому божеству на свой выбор. Но "был знаком" — не значит "одобрял". Он находил такую практику порочной и аморальной. Тем более что самой сильной женщиной, какую он знал, несомненно была Мария, которая слишком няшка, чтобы поступить с ней так…

— В жертву? — уточнил юноша, — А может… я смогу помочь тебе по-другому? Кто хочет твоей смерти?

— Как ты можешь помочь по-другому, жалкий червяк, заимствующий силу прежде, чем услышишь цену?!

— Ну, например, защитить тебя от смерти, — осторожно ответил колдун, — Извини, что взял без спросу. Очень понадобилась.

Это были явно неудачные слова. От чудовищного воплощения Дагона отделилось острое щупальце. Быстрее, чем юноша успел среагировать, оно ударило его в живот. Второй раз за короткое время, но при всем уважении к профессору Финелле, Дагон бил гораздо больнее…

— Защитить меня от смерти? — щупальце начало медленно, очень медленно, возвращаться на место, но Алистер ощущал, что это самое щупальце сжимает нечто, что сжимать не должно было.

Алистер захлебнулся криком. Вот теперь боль и ужас отодвигали на второй план даже любопытство исследователя. Он ясно видел, как щупальце, покрытое кровью и слизью, выходит из его живота, вытаскивая кишечник. Ему как будто что-то мешало, но что такое это "что-то" перед мощью Дагона?

— Ты себя-то защитить не можешь.

Говорить с вынутым кишечником было тяжело, но колдун понял, что если будет молчать, будет еще хуже.

— Что… что мне делать… с женщиной? — вырвалось у него с трудом.

Ну и сволочь ты, Дагон. Тебя бы так подергали… Он снова задергался, потянулся руками к щупальцу, пытаясь избавиться от него.

— От тебя требуется найти кандидатуру, а остальное уже — моя забота.

— А как ты узнаешь, кого я выбрал? И что, если я не успею? — с замиранием сердца спросил колдун. Сопротивляться Дагону было всё равно что мухе пытаться вырваться из лап паука, уже скрутившего ее в паутине.

— Ты приведёшь жертву в храм, — ответил бог, — А если не успеешь, умрёшь.

Итак, какой у него выбор? Соображай же, голова, соображай!

Если он откажется, то умрет немедленно. Если согласится, у него будет час времени… всего один час… Что он теряет? Да ничего. Но за час можно успеть сделать… Да хоть что-нибудь.

— Приведу — и всё? Ладно!

— Но если она убежит до окончания ритуала, я не буду считать сделку завершённой, — усмехнулся Дагон, показывая всем своим видом, что он не так прост.

— Это понятно, — хмыкнул Алистер, — Извини за вопрос: а чем тебя твои жрицы не устраивают?

— Они слабы, — ответил бог, — Мне нужна сильная.