Странные игры [СИ]

— Не хочешь, беги прочь. Прочь от своей судьбы и предназначения. В конце концов, что это, по-твоему, как не судьба, если всего за месяц до Йоля, когда тёмные мононоке будут нападать тысячами, ты, тот, кто должен быть разящим их клинком, столкнулся всего с одной из них?

Зеленоволосый смотрел на кошачью ками, не отрываясь. Впервые он взглянул на ее преображение не как на очередной сигма-трюк, не как на способ матерой отаку приобрести няшные ушки и хвост. Он ясно ощутил, чем была эта метаморфоза. Ведь сила и безумие — две стороны одной медали. Став божеством, Рейко сошла с ума, но в своем безумии приобрела мудрость. Странно. Неестественно. Почему те, кто должен защищать человечество от нечисти, отказываются от человечности? Как они могут защитить человечество, если неспособны защитить человека в себе?

"А ты сам?" — подумал он. Ведь он был виновен в том, что произошло. Куратор ошибался. Есикава-но-они никого не спасает. Он приносит только смерть. Он принес смерть Мелиссе.

Вот она, его судьба и его предназначение. Но значило ли это, что он должен покорно принять его? Он не верил в возможность бороться с Судьбой. Но…

"Даю тебе задание: ознакомиться с "Основами метафизики нравственности" Иммануила Канта"

Он ведь тогда ознакомился. Хоть и в сокращенном варианте. Нравственный закон — закон, которому следуешь независимо от того, что творится вокруг. Судьба — внешнее. Она могла требовать одного, но он не мог позволить, чтобы трагедия, произошедшая с Мелиссой, повторилась.

— Я сделаю это, — сказал, наконец, он, — Не потому что это мой долг. Не потому что я верю кому-либо из присутствующих. А потому что это всё нужно прекратить. Потому что я был за гранью безумия, где даже души растворяются в тумане. И я вернулся оттуда. Больше сегодня никто не умрёт по вине этой твари или моей вине.

С этими словами он подошел к уже знакомой стазис-машине, пододвинул ее к мононоке и открыл крышку.

— Сколько бессмысленного пафоса, — поморщилась та, — Ведёшь себя, будто совершаешь героический подвиг, а не подтаскиваешь стазисзильник на несколько метров. Давай быстрее, мне надоело лежать и слушать это нытье.

— Бессмысленно здесь только одно: твое существование, — огрызнулся Рю.

Схватив Альву за одежду, он одним движением из айкидо закинул ее в контейнер и закрыл крышку. На этот раз нужную кнопку он нашел почти мгновенно.

— Вот и всё, — развела руками Рейко, после чего швырнула ему бутылку с шоколадным молоком, — Вот видишь, всё оказалось не так уж и страшно. Сегодня у вас с Аки уже точно не будет никаких потрясений. Можете садиться.

Рю вернулся к Аки. Он хотел отвести ее подальше от контейнера с чудовищем, пожиравшим души (он предпочитал думать об этом как о камере), но она уже так уютно устроилась у окна, что он просто молча сел рядом. Он протянул ей бутылочку с молоком, но та показала точно такую же, только уже ополовиненную.

— Так, значит, ты действительно будешь сражаться с мононоке? — с любопытством спросила девочка.

— Буду, — ответил юноша, чувствуя, как мышцы расслабляются, а глаза покидает проклятая зеленая пелена, — А ты заменишь меня, станешь будущим нашего клана, когда вырастешь?

— Ты не настолько меня старше, — смутилась Аки.

Рю улыбнулся.

— Через год ты сможешь так сказать на полном серьёзе. А пока ты ещё очень маленькая даже по моим представлениям. Правда, для меня не просто будет признать это, когда ты вырастешь.

— Нет-нет, я не о том, — мотнула головой Аки, — Ты же не умрёшь от старости настолько раньше меня.

— От старости… я не умру, — ответил он, — Самураи не умирают от старости, Аки. Правда, я уже устал от смерти. Будь я хорошим самураем, я бы думал о ней с вдохновением. Но сейчас я бы хотел, чтобы ты успокоилась и отдохнула. И я за компанию.

— Я сама не справлюсь, — грустно опустила голову девочка.

— Меня не так просто уничтожить. — Рю остановился, аккуратно приподнял подбородок девочки и заглянул ей в лицо своими глазами, похожими на осколки зеленого льда, — Даже дракон-мононоке пыталась. И древний ёкай. Но я сейчас стою тут, несмотря ни на что, и вижу твоё лицо. Не печалься. Я был в месте, где нет ни жизни, ни смерти. Где даже души ещё не оформились. Теперь я — ками. И теперь это реальность, а не ложь.

— Я не понимаю, — насупилась она, — Не выйдет из меня главы клана.

Рю улыбнулся и провел рукой по ее голове:

— Вырастешь — поймешь. А до тех пор я буду с тобой. Ёкай, пришедший с Той стороны. Будущее есть только у людей… у тебя. Моя душа находится в том месте, где время, кажется, сломано.

Аки с силой ударила его кулачком по груди.

— Не говори так!

— Хорошо. Не буду, — он покосился на допитую бутылку в ее руке, — Хочешь ее шоколадного молока?

— А ты что? Не хочешь?

Судя по удивлению в ее голосе, не хотеть шоколадного молока мог только смертельно и неизлечимо больной человек.

— Ты больше меня заслужила сегодня, — с полуулыбкой ответил Рю, снова беря девочку за руку, — Кроме того, мне нравится смотреть, как ты его пьёшь.

Аки как-то слабо улыбнулась:

— И… всё-таки… прошло так много времени… а никто ничего не объяснил…