Странные клятвы

Пытаясь молиться, юноша никак не мог сосредо­точиться, его мысли путались, смешивая планы на будущее с мучившими его чувствами. Ему следует подать протест королю, доложив о недостойном пове­дении Бургоня. Стивен, конечно же, не накажет сво­его фаворита, но, возможно, его участие уменьшит боль и облегчит страдание юноши, унаследовавшего большое состояние такой жуткой ценой. Кроме того, суверен может уменьшить налог на наследство. Ад­риану крайне необходимы деньги, чтобы отстроить Уорфилд и сделать его из камня, навсегда исключив опасность пожара. У него и раньше возникали мысли об уязвимости замка, однако лорд Хью мало обращал внимания на слова бесправного сына.

Налоги, восстановление замка – мирские, вполне разрешимые проблемы. Ломать голову необходимо над тем, что теперь он вступил во владение огромным по­местьем, в его распоряжении и полной власти оказа­лись сотни людей. Жизнь монаха нелегка, но проста, и здесь, в Фонтевиле, можно обуздать свои страсти.

Мать сумела разглядеть в младшем сыне дикие, неуправляемые черты характера своего отца и поста­ралась обуздать их любовью и нежностью. Идея от­править Адриана в Фонтевиль принадлежала именно леди Элинор. Теперь ему стала понятна мудрость этого решения, потому как, даже несмышленым юнцом, забавляясь со сверстниками и беря уроки владения оружием, он испытывал страсть к убийству, кипевшую в крови. С ранних лет Адриан приучал себя к жесткому самоконтролю. Некоторое время он искрен­не верил, что может одновременно быть и воином, и верующим. Но мужая, все больше убеждался – его жажда крови сильнее способности контролировать себя.

Молодой человек шумно вздохнул при мысли, что он меняет не только образ жизни, но, возможно, и душу. Адриан присоединился к лону церкви в надеж­де, что посвятит свою жизнь Богу и найдет в этом успокоение.

Кроме того, юноша испытывал настоящую радость от того, что проведет всю жизнь в трудах и молитвах, отгородившись от мирской суеты, от насилия и жес­токости, от необузданных страстей в стенах Фонтевиля, среди тишины, нарушаемой лишь песнопения­ми монахов, будет познавать окружающий мир и его красоту. Здесь мало искушений, битвы ведутся лишь среди умов.

Даже в тишине и уединении монастыря злейши­ми врагами были собственные сладострастие, горды­ня и гнев, которые, по его мнению, однажды могли одержать верх.

Сейчас в его жизнь ворвался мир, почитающий смертные грехи, которые юноша старался подавить в себе. Гордость считалась неотъемлемой чертой чело­века благородного происхождения, ярость – отличи­ем воина, а сладострастие – признаком зрелости. Стать чудовищем, похожим на деда, вселявшего ужас в души жителей Кореи, очень легко. Адриан чувство­вал, что Бог не желает оставлять его в Фонтевиле, приюте тишины и благочестия, как неподходящего для этой участи.

Распростершись на каменном полу, ощущая щекой могильный холод, Адриан молился, прося о силе, которая понадобится ему для борьбы, не имея в виду, однако, силу отстоять права на наследство, на пос­тройку нового Уорфилда или на защиту людей – это он вполне сможет сделать и без божьей помощи.

Об одном молодой человек молил Бога – чтобы тот помог ему обуздать собственные страсти.

ГЛАВА 1

Монастырь Ламборн,

Уилтшир,

июль 1143 года.

Стоял прекрасный летний день. Мериэль де Вер остановилась на вершине холма и подбросила вверх сокола, сняв с его головы колпак. Птица взмыла ввысь, подхваченная потоком теплого ветра. Отбросив накид­ку, девушка закрыла глаза, радуясь солнцу и шаловли­вому ветру, играющему ее прямыми черными волоса­ми. Первую часть поручения она уже выполнила, а теперь намеревалась насладиться каждым мгновением свободы. Мать Роуз не станет ругать ее за задержку – настоятельница всегда терпимо относилась к некото­рым мирским привычкам молодой послушницы.

Мериэль вздохнула, вспомнив, как быстро бежит время. Когда она прибыла в монастырь Ламборн, ей было всего десять лет, и за последние пять лет де­вушка провела больше времени с сестрами-бенедиктинками, чем со своей семьей в Болейне. Сэр Виль­ям де Вер отправил сестру в Ламборн в надежде, что та, в конце концов, примет монашество, поэтому год назад Мериэль стала послушницей, готовясь к постригу.

Монастырь был не очень большим и, наверное, по­этому не мог называться аббатством. Обстановка в нем царила миролюбивая. Девушке нравились сестры и их размеренная жизнь. Однако чем ближе подходило вре­мя пострига, окончательного принятия обета, тем труд­нее было представить, что всю жизнь она проведет в строгом монашеском клобуке[2]. От этой мысли стано­вилось трудно дышать, и горло сдавливал спазм.

Наверное, настоятельница чувствовала это и час­тенько отправляла Мериэль с различными поручени­ями в деревню и поместье, стараясь отвлечь послуш­ницу от мрачных мыслей.