Странные клятвы

Подняли люк, и стражник попросил девушку под­нять пустую кружку из-под эля, затем опустил на веревке хлеб и эль. Поев, Мериэль уселась на под­стилку, скрестив ноги, и расслабилась. Это оказалось не очень простым занятием, но наконец ей удалось уйти в мир грез, и окружающие мрачные стены утратили свое значение. Она не забывала о бренном теле и грозящей опасности, однако дух стал свободным. В таком состоянии время летело быстрее.

Отрешившись от действительности, Мериэль не сразу заметила, что люк вновь открыли. И очнулась, только когда сверху опустилась лестница. Кто-то на­звал ее по имени, а когда девушка, еще не вполне придя в себя, не ответила, сэр Венсан собственной персоной спустился вниз.

– Пойдемте со мной, графиня, – он схватил ее за руку и рывком поставил на ноги. – Чем дольше вы заставляете графа ждать, тем злее он будет и, по­верьте, вам расхочется сердить его, потому что он и так в ярости.

Мериэль послушно поднималась вслед за де Лаоном. Наверху ждали рыцари. Неужели они дума­ют, что двое вооруженных людей смогут удержать ее в темнице, отрезав путь к свободе? Все еще уми­ротворенная, она с удивлением подумала, что все выглядит гораздо опаснее, нежели есть на самом деле.

Двое мужчин повели Мериэль по бесконечным лес­тницам и переходам, пока не втолкнули в комнату, находящуюся над залом. Де Лаон больно сжал ее руку и, введя в спальню Бургоня, объявил:

– Она здесь, лорд Ги.

Когда граф увидел Мериэль, его лицо исказила торжествующая улыбка.

– Ну, ты можешь идти, Венсан, или хочешь ос­таться и посмотреть, а затем воспользоваться ею сам, когда я закончу?

Де Лаон сильнее стиснул руку пленницы, затем отпустил.

– Она не прельщает меня, милорд, – пробормо­тал француз и, поклонившись, поспешно вышел.

Выйдя в коридор, он остановился, чувствуя себя очень странно и неуютно. Одно дело – изнасиловать крестьянку. Слуги – не более, чем животные, у них нет чувств, для сильных мира сего они ничего не зна­чат, но существуют определенные правила, которые нельзя нарушать. Эти неписанные законы не распрос­траняются на низкорожденных, но жена Уорфилда – знатная дама, и насилие над ней казалось де Лаону, даже с его, весьма расплывчатыми понятиями о мора­ли, святотатством. Мало того, в своем нынешнем со­стоянии Бургонь вообще мог убить ее, как ту просто­людинку в прошлом году. Это явилось бы непростительной ошибкой, ведь жена Уорфилда только живая могла принести пользу, мертвая же никому не нужна.

Сэр Венсан слишком любил и ценил свою шею, чтобы напоминать Ги о правилах приличия, но есть один человек, способный на это. Если ему, конечно, удастся отыскать ее, и если эта глупая корова найдет в себе мужество вмешаться. Шансов мало, но попы­таться стоит.

Бургонь неторопливо расстегнул брошь, держав­шую плащ, и швырнул его на кресло.

– Твой муж влез в мои дела, а ты заплатишь за это. Иди сюда!

Спокойствие Мериэль улетучилось, когда до нее дошел смысл его слов. Не спуская глаз с мужчины, она начала отступать в глубь комнаты. Пусть ее поло­жение весьма незавидно, можно сказать, безнадеж­но, но без борьбы она не сдастся.

Выругавшись от нетерпения, Бургонь быстро по­дошел к узнице и схватил ее за руку.

– Иди сюда, проклятая сучка, и не льсти себе, думая, что я пылаю от страсти. Меня снедает месть!

Интуитивно де Вер чувствовала – бороться с ним бесполезно, кроме того, возрастает вероятность, что он ее покалечит, однако отвращение пересиливало здравый смысл. Как только Ги начал тащить ее к пос­тели, Мериэль яростно вцепилась ему в лицо ногтя­ми, расцарапав в кровь.

Сначала насильник только изумленно смотрел на буйную жертву, настолько ошеломленный сопротив­лением, что забыл разозлиться. Затем, опомнившись, побагровел и с размаху ударил ее ладонью по голове. Высокий и широкоплечий мужчина вложил в удар не всю свою силу, однако одного шлепка оказалось впол­не достаточно, чтобы у нее все закружилось перед глазами, а колени подогнулись. И все же узница про­должала хоть слабо, но сопротивляться. Взбешенный ее непокорностью, Ги швырнул Мериэль на пол. Она ударилась с такой силой, что перехватило дыхание. С перекошенным лицом граф расстегнул поясной ремень и снял рубашку.

– Возможно, я позволю тебе вернуться к мужу живой, но тот никогда не забудет, что не только он, но и я имел тебя, и моя дубина достигла таких глу­бин, каких его гнутая удочка никогда не смогла бы, – заорал рыцарь. – Если ты забеременеешь, Уорфилда всю жизнь будут мучить сомнения, кто отец ребенка. Проклятому ублюдку никогда не знать покоя, его днем и ночью будет изводить мысль, что его милая малень­кая женушка была моей шлюхой.

Мериэль, собравшись с духом, попыталась оттол­кнуть графа, но Ги, рухнув на колени, схватил ее за ворот платья. Ткань натянулась, едва не задушив пленницу. Он вновь бросил ее на спину, задрал юбки, сел на нее сверху, лишив возможности брыкаться, и рва­нул платье. Ткань с треском разорвалась, повиснув на талии.

Бургонь злобно улыбнулся, увидев, что под плать­ем находится свободная, недорогая рубашка, которую ей дала Сара, а под ней соблазнительное тело.