Странные люди (СИ)

Сцена на летней эстраде «Еца» была низкая. Чтобы взобраться на нее, нужно было преодолеть всего три узкие ступеньки или же просто запрыгнуть на занесенную лохмотьями тополиного пуха зеленую выгоревшую площадку. Несмотря на покоящуюся на восьми условно белых толстых колоннах крышу, которая закрывала сцену от непогоды, грязная она была неимоверно. Спящая добрых десять минут выбирала себе местечко почище и в результате пристроилась на самом краю, подстелив удачно прихваченную любимую шаль.

Все ее внимание было сейчас приковано к тому, что осталось от «зрительного зала».

Выгоревшие, частично разрушенные широкие жесткие скамейки тянулись от сцены, выстроившись в две линии – по тринадцать в каждой. Целую вечность на них никто не сидел, не лежал, заскучав, не залезал на них с ногами, чтобы лучше видеть, что творится на сцене. Вездесущие сорняки оплели бетонные ножки, втиснулись между рядами, серо-зелеными мохнатыми кляксами рассыпались по всей площадке, занимая свободную от людей территорию. А когда-то…

Спящая опустила расслабленные руки на колени и прикрыла глаза, ловя нужное настроенье. Это было намного сложнее перехода через фотографию. Сложно на грани невозможности. Без «якоря» вроде снимка перенестись в прошлое и увидеть это место, в то время, когда «Ец» был не загадочным приютом пяти одиноких душ, а полнокровным детским лагерем. Это было главное условие состязания, которое они начали два дня назад с Китом для тренировки способностей. Инициатива исходила от нее, Кит же сдался после недолгих уговоров. За прошедшее время никто не продвинулся даже на треть шага.

Спящая сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, концентрируясь. Царил жаркий летний день. Погода, окончательно наладившаяся, когда они жгли костер и праздновали освобождение от своего страха, уже целую неделю не подводила. Солнце грело ей ноги, и Спящая спрятала их в тень, таким образом отгораживаясь от реальности. От птичьего пения, от скрипа сосен, от запаха смолы… Ее фантазия заработала на полную катушку, и невидимая кисточка заплясала, подправляя запечатленную в голове картину. Целые скамейки, никаких сорняков. Пусть не свежевыкрашенные, но и не облупленные, как сейчас.

Она мысленно заменила день на вечер, восстановила и зажгла фонари, от которых сейчас остались только ржавые штыри с хищными когтями проводов. Лампочки в фонарях скрылись под белыми шарами плафонов, а вокруг них затанцевали ночные мотыльки.

Пейзаж перед внутренним взором – пустые скамейки в желтом свете фонарей, на фоне черной зубчатой стены сосен, растянувшейся за ними. Она торопливо заполнила скамейки детьми. Малышами с шести до восьми, впервые приехавшими в этот лагерь, и только привыкающими к жизни без родителей. Это вышло спонтанно, но картина выходила вполне гармоничная. Спящая зажмурилась, пытаясь придумать для них какую-то простую форму, но никак не могла определиться со временем, когда это происходило.

От усилий у нее разболелась голова. Спящая обхватила виски ладонями и не позволила себе потерять концентрацию. Одного касания к голове хватило, чтобы исправить недочет. Мальчики и девочки на скамейках оказались одеты в синие одинаковые шорты и светлые рубашки с короткими рукавами. Пока они были размазанным пятном, как на плохом фото, но постепенно четкость появлялась. Поняв, что чем меньше она напрягается, тем лучше эффект, Спящая расслабилась и позволила своей фантазии делать все за нее.

Это был какой-то концерт. Спящая сидела спиной к сцене и не задумывалась, что на ней происходит, но знала, что обязательно должна была звучать какая-нибудь веселая музыка, скорее всего, песни из любимых всеми мультфильмов. Зрителям происходящее нравилось. Они хлопали, кричали, переговаривались, толкались. Из-за темноты она могла разглядеть четко только лица сидящих в первых двух рядах. Дальше все смазывалось, но она знала, что сидящие там улыбаются и смеются, а кто-то плачет…

Спящая удивленно одернула себя, не понимая, откуда взялось последнее утверждение. Она пошарила глазами по шумящей многоликой толпе, вглядываясь в лица и ища подтверждение. Где-то там, ряду в пятом, в уголке, куда слабо доходил и свет фонаря, и идущий со сцены свет, и правда блеснула чья-то заплаканная физиономия. Спящая даже подалась вперед, пытаясь всмотреться получше. Зрелище увлекло. Она уже почти забыла, что сама все придумала.

Пятна света и темноты сместились, видимо, кто-то на сцене закрыл собой один из светильников, и зритель, которого она пыталась рассмотреть, растворился в пятне черноты. Досадливо поджав губы, Спящая еще раз оглядела сидящих на скамейках, сейчас внимательных и притихших. Темная фигура, раньше ею незамеченная, выросла в углу слева, почти у самой сцены. Кто-то стоял так, чтоб на него не падал свет, наблюдая за происходящим. Спящая смогла только заметить, что фигура мужская, и волосы у незнакомца длинные, доходящие до плеч…