Странные псы

Теперь птенцы кричали в диком исступлении, один громче другого. Птица подняла голову, попыталась повернуться на звук голосов, но ее явно мутило, и все, что она смогла – мотнуть пару раз головой и уронить в бессилии. Кара подошла к ней, поколебалась, а потом сгребла в ладони горячее, мягкое птичье тело. Птица безразлично шикнула и закрыла чёрные злые глаза.

Кара побежала.

К дому вела тропинка едва ли шире звериной тропы, которую Кара знала как коридор перед своей комнатой. Правда, сейчас она с трудом разбирала дорогу, потому что обеими руками держала птицу и слезы вытереть было нечем. До дома оставалось всего метров триста, когда птица зашевелилась в руках Кары, выгнула спину и глухо закашлялась. И на этом всё. Показались толстые грунтовые стены дома — красные, оранжевые, с ярко-зелёными солнечными панелями наклонённого к солнцу блока на крыше, — и Кара стала звать маму. Ей хотелось верить, что ещё есть время. Что мама-птица не умерла.

Она хотела верить. Но всё уже поняла.

Её дом стоял у самой кромки леса. Бугристые стены были сложены из лежащих друг на друге переплетенных блоков, из каких строились все сооружения колонистов первой волны. Стены окружали огород в центре, где выращивали еду. Экраны в распахнутых окнах пропускали внутрь воздух, удерживая местный аналог насекомых снаружи. Окна были даже в небольшом хозблоке, где у папы хранились ножницы для уксусных сорняков и тележка для их вонючей ботвы.

Ноги Кары зашлёпали по мощёной камнем дорожке, слёзы делали дом, небо и деревья расплывчатыми и нереальными. Где-то неподалёку послышался голос Зана, и в ответ — голос его друга Сантьяго. Она не обратила на них внимания. Прохладный, сухой воздух в доме создавал ощущение перехода в другой мир. Лучи света били в окна, ловя пылинки. Она остановилась первый раз за всю дорогу с пруда. Ноги горели, горло сжимали необъятные ужас и горе, так что когда мама – черноволосая, высокая – вошла в комнату, застёгивая вокруг шеи ожерелье из полимерной смолы и стекла, всё, что смогла сделать Кара — протянуть ей тело птицы. Не сумела даже попросить о помощи.

Мама отвела Кару на кухню и сидела рядом с ней и мёртвым птичьим телом, пока дочь выкашливала свою версию событий в промежутках между всхлипами. Кара понимала, что всё это сплошная путаница — птица, псы, птенцы, хлеб — но она просто вываливала всё подряд и надеялась, что мама сможет понять. И объяснить.

Вошёл Зан с широко открытыми, испуганными глазами и коснулся её спины, чтобы успокоить. Мама ему улыбнулась. Сантьяго привидением мелькнул в дверях, раз, другой, старательно скрывая любопытство. Трагедия привлекала внимание.

Наконец у Кары вышел весь запас слов, и она сидела, ощущая пустоту. Опустошение. Поражение. Трупу птицы на столе, похоже, не было дела ни до того, ни до другого. Смерть лишила птицу точки зрения.

— Ох, детка, — сказала мама Кары, — мне так жаль.

— Это я, да? — сказала Кара. — Я убила её, так?

— Ты ведь не хотела. Это несчастный случай. Вот и всё.

— Это же было в книге, — сказала Кара. — Как птиц кормят хлебом. В книге так делала леди в парке. А они не умирали. Им было хорошо.

Мама взяла её за руку. Это было странно, но Кара знала, что будь она хоть чуть-чуть младше — даже в возрасте Зана — мама обняла бы её. Но Кара становилась большой девочкой, а обнимашки не для больших девочек. Для них — рукопожатия.

— Они не птицы, детка. Мы называем их так, потому что они чем-то напоминают птиц. Но у настоящих птиц есть перья. И клювы…

— Ни одной не видела.

Мама глубоко вдохнула, выдохнула с улыбкой.

— Когда на планету приходит жизнь, эволюция заставляет делать выбор из кучи вариантов. Какие белки использовать. Как передавать информацию от поколения к поколению. Жизнь на Земле принимала эти решения очень давно, так что всё земное стоит на одной и той же основе. Наши базовые белки. Способы, которыми получаем химическую энергию из еды. Работа геномов. Но на других планетах и выбор мог быть другим. Вот почему мы не можем есть растения, которые растут на Лаконии. Мы должны растить их особым способом, чтобы они стали частью нашего древа жизни.

— Но старая леди кормила птиц хлебом, — упрямо повторила Кара.

Мама не понимала суть проблемы, а Кара не знала, как объяснить понятнее. В книге старая леди кормила птиц хлебом, и птицы не умирали. А мама-птица умерла.

— Это было на Земле. Или где-то, где победило земное древо жизни. Жизнь Лаконии питается не тем же самым, что и мы. А мы не можем использовать еду, которую производит Лакония.

— Неправда, — сказала Кара. — Мы пьём воду.

Мама кивнула.

— Вода — очень, очень простая штука. У жизненных систем нет выбора, использовать воду или нет, потому что она больше похожа на минерал или…

— Дот! — отец будто не говорил, а лаял. — Пора!

— Я на кухне, — сказала мама. Послышались шаги. В дверном проёме возник отец – зубы стиснуты, губы сжаты. Его взгляд метнулся от Кары к ее матери, потом к птице, и выражение на его лице явно говорило: «какого чёрта?»

— Кара случайно отравила одну из нектарниц, — сказала мама, будто он и правда задал вопрос вслух.