Странные страны. Записки русского путешественника

Иосиф Райхельгауз СТРАННЫЕ СТРАНЫ Записки русского путешественника

Благодарим автора и театр «Школа современной пьесы» за предоставленные фотографии

Художник — Алексей Трегубов

Подбор фотографий — Анастасия Чаусова

© И. Л. Райхельгауз, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

* * *

Посвящаю папе — танкисту, гонщику, шоферу

Мой папа Предисловие автора

Папа был водителем в широком смысле этого слова. Водил машину, мотоцикл, трактор, танк… И мне привил любовь к транспорту — тоже разнообразному.

Папины родители — мои дедушка и бабушка — рассказывали, что он полюбил машины совсем еще мальчиком. Автотранспорта в деревне было немного. «Победа» председателя колхоза, которая со временем перешла к деду, занявшем эту должность. Папу завораживали трактора. Он сбегал с уроков, и все знали: Леню надо искать в поле у трактористов. Трактористы научили двигать нужными рычагами, и он уже старшеклассником выходил на тракторе пахать и сеять. Довольно рано освоил и мотоцикл. Бесконечно его разбирал, собирал, менял масло, шпаклевал и перекрашивал…

Началась война. Папа в 18 лет ушел на фронт. И, естественно, служба рядового Райхельгауза оказалась связанной с танком и мотоциклом. Механик-водитель. Иногда управлял мотоциклом с коляской, где находился пулеметчик. Легко пересаживался на «полуторку» или «зис». На фронте папа был настоящим героем, о чем свидетельствует огромное количество наград, орденов и медалей, среди которых — Боевого Красного Знамени, два Ордена Славы, представление на третий: третий не получил. Быстро шло наступление, что-то где-то затерялось. Я рассказал о папе Константину Михайловичу Симонову — он проверил в архивах и подтвердил, что это — чистая правда. И тогда он подарил моему папе одну из своих знаменитых трубок и кисет табака, а маме — сборник стихотворений «Жди меня». Еще у папы было много наград за конкретные подвиги. Они меня особенно интересовали. Друзья помогли получить из Центрального военного архива копии представлений командиров к разным наградам, в которых подробно описывается, как именно папа воевал, что сделал. Они у меня дома в рамочках на стене. Еще храню вырезку из газеты «Красная звезда», где написано «Только за дни наступления на Берлин на свой личный счет старший сержант Леонид Райхельгауз записал семьдесят одного уничтоженного гитлеровца».

Эти истории для меня очень важны, хотя вытащить их из папы было непросто. Одну из высших наград он получил за следующее: на территории Польши никак не могли взять какую-то деревню и двинуться дальше. И папа, который не зря «с Одессы» — да и кличка его фронтовая «Ленька Бандит», придумал и предложил командованию хитрую операцию. Они взяли пять мотоциклов с колясками, в которые вместо пулеметчиков поставили пустые бочки из-под горючего, многократно продырявленные автоматными очередями. Сняли где-то фары и повесили на эти бочки. Когда стемнело, и притомившиеся немцы отправились отдыхать, эти пять мотоциклов — папа рулил первым — рванули по главной улице. Бочки издавали немыслимый свист. Фары безумно сверкали. Короче, это были не мотоциклы, а какие-то всадники апокалипсиса. Немцы в панике выскакивали без оружия. А за этой безумной кавалькадой уже следовали пулеметчики, поливавшие нацистов очередями. И деревню взяли.

Папа рос в еврейском колхозе, где в школе преподавали идиш, практически, идентичный немецкому. Поэтому, когда брали пленного «языка», командование вызывало Леню переводить. Он был белокурым, светлоглазым и смахивал на немца. Во время допросов пленные нередко принимали его за своего и обвиняли в предательстве.

Николай Васильевич Вдовиченко, фронтовой друг, рассказал, как однажды они попали в жуткое окружение на Украине. Долго пытались прорваться. Когда прорвались, оказалось, что полушубки настолько завшивели, что их нужно сжечь. Перед сожжением, ребята повесили полушубки на деревья и расстреляли их. Им было в этот момент не больше 19–20 лет. По сегодняшним меркам — подростки.

После войны папа сел за руль огромной фуры.

Когда я уже был студентом и учился в Москве, папа из Одессы на этой фуре возил в столицу арбузы. Он подъезжал к общежитию ГИТИСа на Трифоновской улице. Мы все — Боря Морозов, Толя Васильев, Рифкат Исрафилов, Андрюша Андреев (сегодняшние народные артисты и профессора) — становились цепочкой и перегружали довольно немаленькое количество арбузов из грузовика в общагу. Наша комната была завалена арбузами, и весь пятый режиссерский этаж пировал.