Странный дом. Недетские игры

Спустя полчаса он действительно остановил свою машину у главного входа в здание, прямо под знаком «Остановка запрещена». И к ней тут же направились двое охранников самого свирепого вида. Но, опережая их, подошел человек лет пятидесяти – тонкий, изящный, одетый в строгий деловой костюм, с сединой в черных вьющихся волосах.

– Лев Иванович? – спросил он. – Рад вас видеть. Я Родригес. Идемте. Нет, ключи оставьте в замке – о вашей машине позаботятся.

Гуров вышел из машины и вслед за Артуром Родригесом поднялся по ступенькам и вошел в офисный муравейник. В вестибюле этого здания имелась стойка, за которой находился портье, прямо напротив входа виднелись двери четырех лифтов. Однако владелец клуба «Артемида» к лифтам не пошел. Он повел гостя в обход стойки портье в коридор, который закончился дверью со светящейся надписью «Артемида». На двери не было ни ручки, ни замка, а рядом с ней – чего-то, похожего на звонок. Но Артура Родригеса это не смутило. Он слегка надавил на дверь пальцем – и она вдруг послушно отворилась, открывая проход в роскошно убранный коридор.

Гуров назвал коридор «роскошным» – и это было самое точное определение, которое подходило не только к убранству самого коридора, но и к убранству всего клуба. Коридор с одной стороны был обрамлен живыми цветами, а другую стену образовывал настоящий водопад. Впереди находился зал, где антураж был не роскошным, а просто умопомрачительным.

Но владелец клуба и его гость в зал не пошли. В стене среди живых цветов обнаружилась неприметная дверца, туда они и вошли. Затем повернули раз, второй – и оказались в очень скромной комнате, в которой не было ничего, кроме стола и пары кресел.

– Вот, господин Гуров, – обратился Родригес к сыщику, – ваш наблюдательный пункт. Отсюда вы можете видеть все, что происходит в зале. А если вам потребуется поговорить с кем-то из артистов, то вас проводят в другое место.

– Зачем такие сложности? – удивился Гуров. – Можно было бы и здесь поговорить.

– Нет, здесь нельзя, – возразил хозяин. – Артисты не должны знать о существовании этой комнаты. И вообще никто не должен знать. Поэтому я был бы вам весьма признателен, если бы вы…

– Ладно, я в метро никому не буду рассказывать, – обещал сыщик. – И по телевидению говорить об этой комнате не буду. Сохраню вашу страшную тайну. Разве что генералу расскажу… Куда смотреть – сюда?

– Да, вот в эти окуляры, – кивнул Родригес. – Тут установлена хорошая оптика. Вы сможете видеть все происходящее в зале до малейших деталей. Кстати, вы вовремя – представление только начинается. А я вас оставлю.

Он ушел, а сыщик сел в кресло и прижал глаза к окулярам. Перед ним открылся зал. Посреди него находилась небольшая сцена, которая была ярко освещена. Остальная часть зала тонула в полумраке. Над сценой с потолка свисала пара цепей и еще пара толстых канатов. «Что они тут, лазаньем по канатам занимаются, что ли?» – подумал сыщик. Вскоре выяснилось, что он сильно заблуждался.

Заиграла музыка, и на сцену вышли четверо молодых людей, одетые в облегающие джинсы, майки и рубашки-ковбойки. Под ту же музыку они разыграли что-то, что можно было назвать «ковбойской вечеринкой». По кругу ходили бутылочки (по-видимому, с пивом), парни шутливо боролись, легко и непринужденно делали сальто, прыжки и повороты. При этом они постепенно избавлялись от деталей одежды. Сначала на пол полетели рубашки и шейные платки, за ними последовали майки. Открылись прекрасно вылепленные мужские торсы, мускулистые руки. В этот момент Гуров просто физически почувствовал исходящее из зала волнение. А поведя окулярами по зрительницам, увидел, как блестят у них глаза, как неотрывно они смотрят на сцену. Кстати, тут сыщик отвлекся от представления, чтобы рассмотреть зрительниц внимательнее. Да, тут были одни только женщины. Их было чуть больше двадцати. Большинству было около пятидесяти, однако сыщик заметил несколько молодых лиц и, наоборот, несколько дам в возрасте за шестьдесят.