Странный Джон (ЛП)

Часто он ночевал вне дома. У его отца были родственники в Лондоне, и Джону все чаще позволяли оставаться у них. Но те недолго терпели его независимость. (Он исчезал каждое утро и не возвращался до поздней ночи или даже до следующего утра, и отказывался отчитываться о том, как провел это время.) Так что посещения пришлось прекратить. После этого Джон обнаружил, что в летнее время назло полиции может вести в мегаполисе жизнь бродячего кота. Родителям он сказал, что знает «человека, у которого есть квартира, где ему позволят заночевать». На самом деле, как я узнал много позже, он спал в парках и под мостами.

Кроме этого, я узнал и чем он занимался. С помощью разных хитростей (например, изображая «заблудившегося ребенка») он втирался в доверие к крупным лондонским финансистам, и, забавляя их увлекательной беседой, умудрялся собрать всю необходимую ему информацию, прежде чем его возвращали, в сопровождении записки, на машине его возмущенным родственникам — или отправляли домой на север на поезде, отсылая письмо по почте.

Вот один из подобных документов, каждый из которых ужасно беспокоил Дока и Пакс:

«Уважаемый сэр.

Велосипедная прогулка вашего сына закончилась преждевременно вчера вечером после столкновения с моей машиной неподалеку от Гилфорда[22]. Он признает, что это была полностью его вина. Мальчик не пострадал, но велосипед ремонту не подлежит. Так как было поздно, я оставил его на ночь в своем доме. Могу поздравить вас с тем, что у вас столь одаренный и необыкновенный ребенок, чей ранний интерес к финансам приятно поразил моих гостей. Мой шофер доставит его к 10.26 утра на станцию Юстон[23]. Я отправляю данную телеграмму, чтобы уведомить вас об этом.

С уважением,

(Подписано человеком, чье имя лучше не разглашать.)»

Родители Джона, так же как и я, знали о том, что он отправился в путешествие на велосипеде, но предполагали, что он находился в северной части Уэльса. Для того, чтобы так скоро попасть в аварию в графстве Суррей, ему — вместе с велосипедом — явно пришлось путешествовать по железной дороге. Само собой разумеется, на поезде, отправившемся в 10.26 с ютонской станции, Джона не оказалось. Он обманул бедного шофера, выпрыгнув из машины в пробке, и в ту же ночь оказался гостем у другого финансиста. Если я правильно помню, Джон под вечер появился на пороге его дома, поведал о том, что они с матерью остановились где-то неподалеку, что он сбился с пути и забыл адрес. Поскольку полицейским не удалось обнаружить его мать нигде поблизости, Джона оставили на одну ночь, а потом и на следующую. В итоге Джон оставался в доме финансиста все выходные, и наверняка с толком провел время. В понедельник утром, когда хозяин отправился в город по делам, Джон незаметно ускользнул.

После нескольких месяцев, частично проведенных в подобных приключениях, а частично посвященных изучению литературы по финансовому делу, политэкономии и социологии, Джон почувствовал, что готов еще раз попробовать свои силы. Зная, что я, скорее всего, скептически отнесусь к его планам, он использовал деньги на счету, открытом на его имя, и ничего не говорил мне, пока — шесть месяцев спустя — не смог продемонстрировать результаты в виде впечатляющей суммы.

Со временем стало ясно, что Джон освоил финансовые операции так же полно, как в свое время освоил математику. Я не имею представления о том, на каких принципах он строил свою работу, ибо с той поры я не играл никакой роли в деловых сделках, за исключением редких случаев, когда требовалось проводить встречи с участниками операций. Я помню, как однажды, когда мы вместе проверяли состояние счетов, он сказал: «Как только я подобрал нужные факты и понял, как перемещаются по миру финансовые потоки, оказалось, что игра на бирже не так уж сложна. Конечно же, очень многое зависит только от удачи. Никогда нельзя быть наверняка уверенным в том, куда прыгнет кошка. Но если хорошенько изучить кошачьи повадки (я имею в виду повадки Hom. Sap.) и предмет торга, невозможно сильно ошибиться в дальнем прицеле».