Странный каприз

Магазин пустел, а времени пополнять запасы у Присциллы не было. Порой у нее просто опускались руки, но дел было еще по горло, и она не позволяла себе распускаться.

Тяжелей всего бывало по ночам, в постели, когда Присцилла вспоминала о Крейге. Как ни странно, та сладкая и горькая ночь почти не приходила ей на ум: просто она видела перед собой, словно наяву, его лицо, теплые дымчатые глаза, упрямый подбородок, мягкие каштановые волосы и задумчивый жест, которым он убирает их со лба…

Сперва Присцилла ждала, что он ей позвонит. Не то чтобы ждала — просто вздрагивала от радостного предчувствия каждый раз, когда звонил телефон. «Я же все равно никуда с ним не пойду», — говорила она себе. Это бессмысленно. Да, он терпел все ее выходки на концерте и был упоительно нежен в постели. Но он не хочет ее принять, а без этого их отношения не имеют будущего. Рано или поздно они неизбежно закончатся болью разрыва.

Однако прошло две недели, а Крейг не звонил. Присцилла с трудом удерживалась от того, чтобы позвонить ему самой — хотя бы для того, чтобы услышать его голос. Удивительно, как мил ей стал теперь его глуховатый голос с непривычным бостонским выговором! Решено: она позвонит и поздравит его с Рождеством. Что от этого изменится? Ничего. Своим бостонским знакомым Присцилла не посылала открыток из принципа, предпочитая поздравить каждого лично или хотя бы по телефону. Вот и ему она позвонит и поздравит.

Два раза Присцилла набирала его номер, но Крейга не оказывалось дома, и ей не хватало духу оставлять сообщение на автоответчике. Услышав ее послание, он сочтет себя обязанным перезвонить, а этого Присцилле не хотелось.

До Рождества оставалось несколько дней. Присцилла как раз обсуждала с покупательницей достоинства деревянной колыбели восемнадцатого века — первоначально она предназначалась для малыша Мэри Бет, но Перси купил кроватку, и колыбель в гостинице оказалась не нужна.

Случайно повернувшись, Присцилла увидела Крейга. Он молча стоял в дверях и смотрел на нее. Присцилла приветливо улыбнулась, помахала ему рукой и снова занялась покупательницей, которая уже час решала, стоит ли покупать колыбельку.

Уголком глаза Присцилла заметила, что Крейг прошел в глубь магазина и разглядывает вещи на дальних прилавках.

— Сейчас подойду, — обратилась она к нему.

— Не беспокойтесь, я не спешу.

Нерешительная дама поняла, что больше тянуть нельзя.

— Но вот же в ней трещины! — воскликнула она почти с отчаянием.

— Неудивительно, ведь ей несколько сот лет, — напомнила Присцилла. — Но, если это вас беспокоит, не берите.

— Да нет, я ведь не собираюсь класть в нее ребенка. Просто хотела использовать как оригинальную вещь для интерьера.

— Тогда трещины не имеют значения. Тем более что снаружи их не видно.

— Может быть, лучше взять то кресло, — засомневалась покупательница. — Какая у него красивая резьба на спинке! А какая вышивка на сиденье!

— Тогда вам придется следить, чтобы в него никто не сел, а с колыбелью такой проблемы не будет, — заметила Присцилла.

— Это верно… — Женщина нервно теребила в руках кожаные перчатки. — Знаете, мне нужно еще подумать. А вы пока можете поговорить с тем джентльменом.

— Хорошо. Когда решите, скажите мне или Кларе, моей помощнице.

Чувствуя необычное волнение, Присцилла двинулась к Крейгу. Развязав шерстяной шарф и расстегнув пальто, он внимательно рассматривал пару латунных подсвечников ценой двести двадцать пять долларов. Однако Присцилла не думала, что он в самом деле собирается их купить, поэтому его первые слова немало удивили ее.

— Присцилла, я, пожалуй, их возьму. Отличный подарок родителям к Рождеству.

— Это Чиппендейл, — ни к селу ни к городу заметила Присцилла.

— Я знаю, — мягко ответил Крейг. — Я вообще разбираюсь в антиквариате. Еще ребенком я увлекался историей вещей.

— Да, конечно.

— В этом году я слишком поздно вспомнил о Рождестве. Может быть, подберу здесь что-нибудь и для тети? — Его глаза блуждали по магазину; лоб перерезала глубокая морщина.

— У меня здесь не так уж много безделушек. Может быть, тебе стоит съездить в магазины на Чарльз-стрит или Ньюбери-стрит.

— А вообще как у тебя дела в магазине? — вежливо поинтересовался Крейг.

— Отлично. Я уже начала бояться, что у меня раскупят весь магазин, но, по счастью, вчера подвернулась удача в Эссексе. Пожилая пара решила уйти на покой и продала мне все, что у них было в магазине! Мелкие вещицы я распродала там, а крупные перевезла сюда. Не люблю возиться со стеклом и фарфором — уж очень легко они бьются. — Присцилла очень надеялась, что голос ее звучит сухо и по-деловому. Ей безумно хотелось прикоснуться к нему — хотя бы взять за руку, но она заставила себя отвернуться. — Впрочем, я знаю одну вещь, которая может понравиться вашей тете. Медное ведерко середины восемнадцатого века. Не знаю только, в ее ли оно вкусе.

— Покажите.