Странный мир

И ещё заставляли думать, сопоставлять, прогнозировать. За полевого суслика, за капитана исследовательского судна. Файка раз биографию супового горшка написала, да так весело, мы угорали. Причём, начиная от формирования глиняного пласта и заканчивая осколком, летящим из рогатки.

И эти дяди Петины записки мы тоже проходили. Спорили до хрипоты, а потом решили подождать, пока жизнь покажет, ну, и куда оно повернёт. Понимаешь, непросто поверить, что кто-то может действовать так алогично, как про других людей подумалось Марковичу. Нам приходилось искусственно ограничивать собственные познания и формулировать иную систему жизненных ценностей, а потом разыгрывать сюжеты, четко придерживаясь рамок роли. Тогда результаты начинали коррелировать с прогнозами «Записок». Ну а сейчас и по жизни всё совпадает.

— По дяде Пете получается, что действовать в отношении соседей нам следует агрессивно, — замечает Костик. Он, так уж вышло, занимается по большей части педагогикой. Причём социология — его специальность. — Имеется ввиду, не завоевание силой и обложение данью, нафига нам их ремки, а включение их в свой мир. Попросту говоря основным фактором воздействия являются воспитание и обучение, то есть речь идёт о детях, об оказании влияния на их мировоззрение. А, поскольку любое сообщество заинтересовано именно в том, чтобы дети продолжили дело отцов, то сопротивление ожидается нешуточное.

Пока нежарко, и ребятня не лезет в бассейн. Корзины с фруктами никого не интересуют — только что позавтракали. А, поскольку ящики для сбора маслин привезут нескоро, сидят и слушают, о чём лопочут деды.

— Даже примитивно поубивав взрослых и загнав малышей в учебные группы мы не получим нужного результата, поскольку встретим сопротивление уже с их стороны, — продолжает Костик свою мысль. — И всё лопнет. Ведь обучение эффективно тогда, когда интересы учителя и ученика совпадают. Так что действовать следует творчески. В ряде случаев между этапами вмешательства придётся ждать смены поколений, иногда и не одной. Так что даже в разведанных местах работы у нас на века, а ведь где-то в Америке или Австралии тоже были высажены люди. К моменту, когда у нас до них дойдут руки, там могут возникнуть сильные государства, сложиться религиозные культы, сформироваться культуры и системы хозяйствования. И плотность населения дорасти до значений, когда завоевания или колонизация становятся насущной необходимостью. А знания, сохранившиеся от тех, кто попал сюда из старого мира, могут послужить мощным толчком к развитию промышленности и вооружений.

Ситуация складывается забавная, чтобы сохраниться, нужно победить на всей планете, причём, победить мировоззренчески, впитывая в себя всё остальное население и обращая его в свою систему ценностей. Особенно забавно то, что материальных интересов у нас практически нет — мы производим столько излишков, что могли бы просто скупить всё, до чего способны дотянуться. Наше вооружение и численность людей, готовых встать под ружьё, позволяют одержать военные победы без существенных потерь. Но, ещё раз повторю, всё это не приведёт нас к нужному результату.

На всякий случай, своими словами обрисую противника. Он внутри человеческих мозгов, в сознании. То, что нужно человеку — пища, укрытие, общение — категории простые. Ради того, чтобы обеспечить себя ими, многие действуют просто: добывают, строят, общаются. Именно простота и есть наш враг. Если не задумываться о последствиях своих поступков, об их влиянии на остальной мир — истребляется дичь, вырубаются деревья, а использование чужого труда становится образом жизни. Наука о методах принуждения пополнялась новыми главами на протяжении всей истории предшествовавшего нам человечества. От кнута, до манипуляции массовым сознанием.

Так вот, о простоте. Людей, привыкших думать, да ещё и знающих мир, как единое целое во всём его многообразии, включая в эту совокупность и себя и себе подобных — непросто заставить трудиться ради того, что им не нужно. И, чем меньше им нужно, тем труднее их вынудить к действиям против их воли.

Люди же, видящие окружающее только в пределах собственных потребностей, оказываются у них, этих потребностей, в подчинении. Просто, ориентироваться больше не на что, кроме новой шубы соседки или того, что кому-то при дележе досталось чего-то больше. Ты согласен, Валерка? — Костик смотрит на паренька, что оказался перед ним.

— Спорить не стану, — важно отвечает мальчик. — Мы это еще не проходили, но Ваши аргументы представляются мне убедительными. А вот почему для того, чтобы сохраниться, нужно победить — непонятно. Достаточно просто прогонять тех, кто к нам приходит с недобрыми намерениями, и можно жить сколько угодно.