Странный мир

Лаз прятался в кустарнике и оказался узким. В него просунули длинный шест с привязанным на конец пуком горящей сухой травы. Тихо. Следующим туда нырнул юноша. Ха, действительно пусто. Однако, когда-то здесь был подвал здания, построенного человеческими руками. Пол заплыл грунтом так, что до перекрытия осталось около метра, потолок долгие годы осыпался, поэтому сейчас его былая горизонтальность в глаза не бросается. Зато стены, также изрытые временем, параллельны. Хотя определить материал, из которого они были сделаны, не взялся бы никто, кроме археолога. Сколы, потёки, разводы, выкрошившиеся участки. Сколько лет прошло с тех пор, как человеческие руки это соорудили? Тысяча? Не меньше. А, может быть и десять тысяч.

Девчата тоже слазили туда по очереди. Выбрались обратно с явно изменившимся настроением.

***

Шкуры смотаны на ту самую, вырубленную здесь длинную палку, которой запихивали в собачье логово горящую траву. Ноша на двоих. Работа с миноискателем завершена. Территория обшарена по квадратам, ничего не пропущено. Результаты более чем скромные. Два отклика: слабый в бывшем подвале, и так, средненький на окраине представленного себе Славкой поселения древних людей — его современников. Копать они будут завтра. Не копьями, а серьезным шанцевым инструментом. Эта экспедиция собиралась очень продуманно, так что лодка оснащением и припасами нагружена, можно сказать, до разумного предела. Была. Сейчас весь скарб сложен на берегу, а корпус судёнышка вытащен из воды, насколько смогли далеко. Шторм стихает, но завтра они отсюда не уйдут.

Зоя, после того, как выбралась из подвала, выглядела углублённой в собственные мысли. Она вообще неулыбчивая, а тут совсем ушла в себя. Зинка-корзинка пришла в норму и тарахтела, как обычно, обо всём что видела, оставляя, однако паузы для прослушивания окружающего звукового фона. Массу звериных привычек приходится в себе вырабатывать искусственно, волевым усилием.

Вот и сейчас, прервав на полуслове повествование о конструкции гарпунной пушки, девочка слушает тишину. Все слушают. Немного угадывается ветер. Звук, который он рождает, путаясь в невысоких здешних скалах, трудно назвать определенным словом. Нескончаемый вздох, пожалуй. Смолкают голоса насекомых. Не слышно птиц.

Ребята сидят вокруг керамической печурки, на которой "доходит" вечерняя похлёбка из топинамбура с собачатиной. Начало апреля — время контрастов. Днём все трое расхаживали в юбках и пелеринах на голое тело, а теперь просунули головы в прорези волчьих безрукавок и подпоясались. Старая одежда ветшает, бельё превращается в тряпьё. Ткань из верёвочной травы груба, так что шаровары из неё надевают не всегда. Мужчины не видят ничего зазорного в том, чтобы походить в шотландском стиле. Нужны: шерсть, лён, хлопок, шёлк — да что угодно.

— Наверное, ты мечтаешь о том, чтобы сейчас из-за скалы вышла пуховая козочка и сказала: " Ме-е", — Зоя что, начала читать его мысли? — Действительно, там, в подвале со мной что-то произошло, — девушка помешивает варево. Чуть-чуть не готово мясо, а топинамбур напротив, переваривается. — Пока были гипотезы, гадания, всё казалось нереальным кошмаром, который развеется, как только мы отыщем людей и заживем по привычным законам, правилам, обычаям. А теперь всё! Точка! Мы — действительно — всё человечество. Права твоя Репка, о будущем надо думать не только головой и руками, но и этим самым местом. Причинным, как иногда выражаются.

Зина молчит. Похоже, последнее положение она не вполне уяснила. А Славка понял, что его только что возвели в статус двоежёнца. Официально. Или племенного жеребца? Надо немножко прояснить это место.

— Понимаешь Зоя, ты ведь, скорее всего, кроме меня никого к себе не подпустишь?

— Возможно. Пока не знаю. Нельзя перемениться за несколько часов. Но твои измены… нет, не то слово. В общем, к твоим, но не моим детям буду относиться, как к своим, а к их матерям — без гнева. Большего пока обещать не могу. И с Репкой своей уже не прячьтесь так, вам же бывает ужасно неудобно.

— Ты что, подсматривала? — Славка слегка обескуражен.

— Чуть не убила вас. Мишка лук отобрал, а Гаечка так на меня кричала…

Зинка, похоже, всё поняла. Она только кажется маленькой, а вот, поди ж ты, шмыгнула носом, снимая горшок с печки. Какая всё-таки гадость у них сегодня сварилась! А на завтрак это придется доедать холодным. Бр-р!

***

Пешня — это лом с деревянной рукояткой. Жало из хорошей стали, откованное на манер долота — наверное, кузнецы развернули пружину автомобильной подвески — и точеная дубовая рукоять. Переводить драгоценный металл на ломы они себе позволить не могут. Этот инструмент легче и значительно эффективней. Забавно, а ведь в их мире всё наоборот. При машинном производстве заточенная двух сторон железная палка легко вытеснила древнее приспособление, не воспетое ни одним поэтом. Кажется, у Шолохова он встречал упоминание, единственный на его памяти человек искусства, похваливший это достижение человеческой мысли устами своего героя.