Странный мир

Выходит, лучший выход, просто отдать этому парню шкуры, не требуя их возврата, и два мешочка соли, не рассчитывая на отдачу. Что-то он совсем думать разучился! Вот так просто взять, и отдать, ничего не требуя взамен? В результате соседний род станет сильнее, многочисленней и раньше съест окрестную дичь. А здесь, вокруг Ивановой стоянки, места изобильные, и без второго охотника промышлять не всегда сподручно. Опять же Лариса у него, как бы это сказать… с Кларой он часто бывает ласков.

— Значит, Гена, есть у меня к тебе, вот какое предложение, — прерывает хозяин затянувшееся молчание и поглядывая в сторону шатра, вроде до него достаточно далеко. — Дам я тебе шкуры, и еще пару килограммов соли. Один сами употребите, а на второй невесту себе купишь. Возвращать ничего не нужно. Вместо этого присылай ко мне Степана, чтобы помог с охотой. И намекни, что ежели заведёт он с моей младшей женой шуры-муры, так я и, вроде как не замечу. А коли поладят они, так могут и оставаться. Имеется здесь второй шатёр.

Ты не подумай чего, баба она справная, до этого самого охочая, а мне, как за дичью набегаюсь, и с Кларой хорошо. Чувствую, понимаешь, что недорабатываю я на этой ниве. И охотиться в одиночку стрёмно.

Молчит Геннадий, думает. Иван тоже сам себе удивляется. Это, выходит, что предлагает он два кило драгоценной соли, шкуры, за владельцами которых вволю набегался, жену и шатёр просто за радость общения с молодым энергичным охотником. Что-то он сегодня какой-то не такой, не иначе, сгубила его эта ведьма лесная по имени Ви. Глаза ли отвела, или мозги чем запорошила?

Собеседник, похоже, оценил. Челюсть медленно отвисает. Но вот юноша справляется с собой.

— Спасибо Ваня. Не ожидал. Ты с нами, прямо, как с родными обходишься.

— А так оно и есть. В этих местах люди, они все друг другу родные. И, кстати, не сомневайся, Лариса в тягости. По нашей нынешней жизни это, я полагаю, достоинство. Стёпка душевный парень, непоняток не будет.

Оба охотника прислушиваются к тишине. Неправильная она. С юго-запада слышится звук, источником которого могут быть только копыта многих животных. Гену это сильно тревожит, не зубробизоны ли мчатся, испуганные хищником? Тогда они здесь могут натворить делов. Но Иван, кажется, полагает иначе. Хотя женщины с малышами уже прячутся в лесу среди крупных деревьев.

На поляну коротким экономным галопом выбегают четыре лошадки с всадниками. Два мужчины и две женщины. За ними антилопы гну выкатывают три арбочки на автомобильных колёсах.

Передний спешивается.

— Привет Ваня, я Слава. Пляши, письмо тебе.

Конверт, однако, попадает в руки Клары. Никогда бы не подумал, что она так легка на ногу. Печатными буквами изложены обращение и подпись, остальное писано взрослым.

— Поспешали мы, так что Гайка под Федькину диктовку по-быстрому изложила.

***

Сын жаловался на жизнь. На ненавистное молоко, противную морскую капусту, на то, что мёд дают редко и помалу. На малолетних товарищей, поваливших его гурьбой, когда он попытался отобрать у девочки зеркальце, он ведь только хотел посмотреть, а они, как вдруг все бросились! На то, что их целыми днями гоняют босиком по пыльной степи и заставляют то запоминать травки, то следить за ящерицами, отчего он ужасно устаёт. И на то, что днём приходится спать, а он не привык…

— С ответом не очень торопитесь, — обращается к ним одна из женщин, рослая, статная — настоящий гвардеец. — Возки обратно не раньше послезавтрашнего утра тронутся. Кстати, меня зовут Галина, а вторая женщина — Рипа. Её следует бояться, потому что она доктор.

Лошади рассёдланы, антилопы распряжены, пасутся. Парни вёдрами таскают воду, поят усталых животных. На ожившем костре висит котёл, Слава кашеварит, толкуя о чём-то с Геннадием. Иван присаживается рядом.

— Сам понимаешь, если врач сказал, что здесь должен быть медпункт, моё дело исполнить. Потому и интересуюсь местом повыше, так чтобы с Днепра было видно, но от Вагенбурга неподалеку. Вы же здесь все холмики знаете. А если рядом ещё и полянка имеется для аптекарского огорода, то и вообще ничего лучшего нам и не потребуется, — это новый гость завершает ранее начатую фразу.

Повозки задрали оглобли к небу, никто их и не думает разгружать. Казалось, бы, что может быть проще ящика на колёсах, а вот приторочена лопата, топорик, пустое место, где явно хранится кожаное ведро. Моток верёвки, ещё свободные гнёзда, кобура. Экипаж экипирован вдумчиво. Серьёзный народ эти южане. Женщина, что постарше, кормит грудью малютку, ни капельки не смущаясь. С полгода уже карапузу. Рядом второй, только что начал вставать, держит женщину за рукав и смотрит на титьку голодным взором.

— У Гайки лактация недостаточная, поэтому я немножко ей помогаю, а моему уже пора отказывать от стола, а то разбалуется, обормотик. Год ведь почти, — отвечает на незаданный вопрос кормилица.

Обормотик делает глотательное движение и всем своим видом показывает, что если его немедленно не допустят к объекту вожделения, он расплачется.