Странный порядок вещей

Как вышло, что люди стали одновременно страдальцами, христарадниками, весельчаками, филантропами, художниками и учеными, святыми и преступниками, добрыми властителями Земли и чудовищами, вознамерившимися ее погубить? Поиски ответа на этот вопрос, безусловно, невозможны без привлечения историков и социологов, равно как и деятелей искусства, зачастую интуитивно прозревающих скрытые закономерности человеческой драмы, – но также и без представителей различных направлений биологии.

Размышляя, как чувства могли не только породить первый проблеск культуры, но и оставаться неотъемлемым элементом ее эволюции, я искал возможности связать человеческое существование, каким мы знаем его сейчас, – с присущими ему разумом, чувствами, сознанием, памятью, речью, сложной социальностью и творческим интеллектом – с ранней жизнью, существовавшей еще 3,8 млрд лет назад. Чтобы отыскать эту связь, мне требовалось восстановить хронологию и реконструировать порядок развития и выработки этих важнейших качеств в ходе долгой эволюционной истории.

Реальный порядок появления биологических структур и качеств, обнаруженный мною, нарушает традиционные ожидания; он странен – о чем и сообщает заглавие книги. В истории жизни события не подчиняются сформированным нами, людьми, привычным представлениям о том, как конструируется прекрасный инструмент, который я назвал бы культурным разумом.

Намереваясь поведать о сути и следствиях человеческих чувств, я осознал, что наши способы размышления о психике и культуре не соответствуют биологической реальности. Когда живой организм в социальном окружении ведет себя разумно и с пользой для себя, мы исходим из предположения, что его поведение является продуктом предвидения, намерения, сложности, – при участии нервной системы. Теперь, однако, очевидно, что подобные виды поведения могли также стать продуктом простого и незатейливого устройства одной-единственной клетки – бактерии! – на заре биосферы. “Странно”– это еще слишком мягкое слово для описания реальности.

Можно представить объяснение, увязывающее воедино эти контринтуитивные результаты. Оно опирается на механизмы самой жизни и условия ее регулирования, то есть на совокупность феноменов, которые обычно обозначаются одним словом: гомеостаз. Чувства суть ментальные выражения гомеостаза, в то время как гомеостаз, действующий под прикрытием чувств, есть функциональная нить, связывающая ранние формы жизни с необычайным партнерством организмов и нервных систем. Этим партнерством обусловлено появление сознающего, чувствующего разума, который, в свою очередь, порождает самые характерные признаки человечества – культуры и цивилизации. Чувства – центральная тема этой книги, но они черпают свои силы в гомеостазе.

Связав культуру с чувствами и гомеостазом, мы укрепим ее союз с природой и углубим гуманизацию культурного процесса. Чувства и творческий культурный разум сформировались в ходе долгого процесса, в котором ведущую роль играл генетический отбор, направляемый гомеостазом. Соотнесение культуры с чувствами, гомеостазом и генетикой противостоит растущему отрыву культурных идей, практик и объектов от жизненного процесса.

Необходимо пояснить, что связи, которые я устанавливаю, не умаляют независимости, приобретаемой культурными феноменами исторически. Я не свожу их к биологическим корням и не пытаюсь растолковать все аспекты культурного процесса, прибегнув к помощи одних только естественных наук. Эти последние сами по себе не способны осветить всю полноту человеческого опыта; требуется еще и свет, исходящий от искусства и гуманитарных наук.

Споры о происхождении культуры зачастую бушуют вокруг двух конфликтующих объяснений: согласно одному, человеческое поведение обусловлено только независимыми от генов культурными явлениями, согласно другому, человеческое поведение – следствие естественного отбора, обусловленное генами. Но на самом деле нет необходимости отдавать предпочтение какому-либо одному объяснению. Человеческое поведение во многом продиктовано обоими факторами в различных пропорциях и порядке.

Как ни удивительно, обнаружение корней человеческой культуры в биологии других видов животных нисколько не умаляет исключительного статуса человека. Исключительный статус каждого человека проистекает из уникального значения страданий и процветания в контексте наших воспоминаний о прошлом и созданных нами воспоминаний о будущем, которого мы постоянно ожидаем.

3