Странный случай

Стёпик, не парься, я разрешаю тебе брать мои запчасти, главное, её детали не трогай. Она это панически не любит. Когда то давно был случай, как то она сама себе голову ремонтировала, а наши коллеги-роботы, решили над ней подшутить. Стырили по-тихому один её глаз. В общем, потом этих шутников пришлось списывать. Ну, ты понял, короче. Это игры с огнём.

СТЕПАН

Я не стану больше никогда ничего брать без спроса. Я понятливый.

ЭЛЯ

Я очень надеюсь на это. Так, у нас сегодня много дел. День будет не лёгкий. Обсуждаем темы жестокости и равнодушия. Устройство квадрата я объясню тебе завтра. Идёт?

СТЕПАН

Идёт. Для меня это не принципиально.

ЭЛЯ

Так, завтракаем и вперед.

Степан принес контейнер из дальнего угла комнаты и поставил его на стол. Эля и Прас уселись поудобнее за столом и пристально наблюдали за действиями Степана. Он зажмурился и щелкнул пальцами над контейнером. Прас бросился и тоже щелкнул пальцами над контейнером. Степан открыл его, но там внутри было немного пара и всё. Степан с недоумением посмотрел на Праса.

ЭЛЯ

Я пожалуй пойду слегка пробегусь. Так, пара тройка минут. А, то нервы уже на пределе.

Она резко встала, так, что её стул отлетел назад и упал спинкой на пол. Потом спокойно обошла собравшихся, сильно сжав кулаки, и вышла из дома. Она быстро побежала по поляне в сторону джунглей. За ней полетела машина с недоумевающими мартышками, которые поняли, что в доме что-то случилась не приятное.

Опешивший Степан растерянно сидел за столом и виновато смотрел на Праса.

ПРАС

Ничего, ничего, дружище, пусть по беситься. Пар выпустит.

СТЕПАН

Я, просто, хотел угостить вас своими любимыми сосисками. Только и всего.

ПРАС

Не бери в голову, старина. Она истеричка, дура набитая. Давай, колдуй свои сосиски, сейчас мы их попробуем в сугубо мужской компании. Я давно хотел попробовать живое мясо зверей.

СТЕПАН

Оно мертвое, варёное со специями. Если их в горячем виде горчичкой помазать, а ещё и томатным соусом полить, а если ещё и с майонезиком.

ПРАС

Отлично. Я уже слюной давлюсь. Давай скорее, пока её нет.

Степан с опаской оглянулся вокруг и подбежал к окну. На лужайке были только олени и жираф.

СТЕПАН (обращаясь к Прасу)

Чисто. Сейчас попробуем.

Он закрыл крышку контейнера и, с видом подпольного заговорщика, щелкнул пальцами. Далее контейнер выл открыт и Степан вытащил пару дымящихся сосисок в тесте. Одну он положил на салфетку перед собой, а другую заботливо расположил на салфетке перед Прасом. Прас смотрел на сосиску таким взглядом, будто это был робкий девственник, впервые увидевший обнаженную проститутку на кровати. Степан поставил перд ним баночки с горчицей, томатной пастой и майонезом. Они были уже открыты, перед тем Степан мазал маленькой ложечкой своё лакомство. Ложка торчала из баночки с горчицей. Степан засунул пирожок с сосиской себе в рот и стал аппетитно жевать. Прас последовал его примеру. Он откусил большой кусок и стал жевать. Не понятно было, толи ему очень приятно, толи совсем на оборот. На глазах Праса появились слёзы. Степан, который сидел спиной к окнам уставился на страдальческое лицо Праса. Прас смотрел куда то мимо Степана в сторону распахнутых окон. Прас повернулся и увидел голову оленя в окне. На его глазах тоже были слезы. Прас прожевал и попытался проглотить, но не смог, его резко вырвало на пол. Он утер рукавом рубахи свои губы и слезы с глаз, и подошел к оленю. Он принялся гладить его морду своими ладонями, утирать салфеткой его слёзы. При этом он тихо приговаривал дрожащим голосом.

ПРАС

Ну, прости меня, Олик. Так нужно было для дела. Прости меня, пожалуйста.

Степан понял, что его новые друзья оголтелые вегетарианцы. Он положил остатки своей сосиски в контейнер, туда же он сложил все остальные объедки, банки, салфетки со стола. Потом щелкнул пальцами над блевотной жижей Праса, которая тут же исчезла. Потом он выпрямился, закрыл контейнер и щелкнул пальцами над ним. Открыл. Там было пусто. Он облегчённо вздохнул, молча вышел из дома, и, не подымая головы, направился к себе на веранду. Ему было больно в душе и очень стыдно. Он понимал, что посмел протащить в прекрасный, совершенный лунный Рай, скотские привычки и кулинарные традиции своего земного, уродливого Ада. Который хоть и был теперь очень далеко, но всё же продолжал оставаться в его разуме, как незаметная раковая опухоль.