Странный сосед

Не слишком ли много себя я оставила там? Не от этого ли такое ощущение легкости и почти прозрачности, как будто меня может унести порыв ветра? Я встаю под душ, натираюсь мылом, скребу себя мочалкой, ополаскиваюсь и повторяю все еще раз. Слишком много мужчин оставили на мне свои отпечатки, и я изо всех сил стараюсь соскрести их со своего тела. Точно так же я стараюсь избавиться от засевших в голове похотливых лиц.

Получается не так уж плохо. Тех двух парней из моей первой ночи я бы не узнала, даже если б они стояли в шеренге передо мной. То же и с последующими эпизодами. Я могу забыть их с той же легкостью. Но не могу простить, и вот это совсем уж бессмысленно.

В те ночи я начала новую традицию: возвращаясь в отель, сворачиваюсь на кровати и реву навзрыд. По кому я плачу? Не знаю. Может, оплакиваю саму себя и то будущее, которое было у меня когда-то? Или своего мужа и те надежды, что, может быть, он возлагал на нас обоих? Или дочку, которая смотрит на меня с такой любовью, не представляя, что на самом деле делает ее мамочка и куда уезжает?

А может быть, я оплакиваю собственное детство, те моменты нежности и покоя, которых никогда не было, чтобы некая обделенная часть внутри постоянно наказывала меня, продолжая то, что делала мать?

Однажды, стоя перед зеркалом в отеле и глядя на синяки, темнеющие на груди, я вдруг подумала, что не хочу этого больше. Что я, сама не зная как, влюбилась в собственного мужа. Что, не коснувшись меня ни разу, он стал в моей жизни самым-самым…

Я хочу быть дома. Хочу чувствовать себя в безопасности.

Хороший обет, вам не кажется?

К сожалению, честная, нормальная, здоровая жизнь не для меня. Я должна причинять боль. Я должна нести наказание.

И если не от своей руки, то пусть хотя бы от чужой.

В тот момент, когда я увидела на экране компьютера черно-белую фотографию, фиксирующую несказанное насилие, совершаемое в отношении беззащитного мальчика, мне бы следовало собрать Ри и уйти. Это было бы самое логичное, самое разумное.

Отрицать бессмысленно. Джейсон был добрым, внимательным, замечательным, насколько я могла судить, отцом. А ведь у респектабельных семейных мужчин не может быть маленьких грязных секретов, так? Уж мне-то знать положено.