Странный запах тростника

– Да, – ответил зам.

– Во сколько?

– В девять. От администрации.

– Илья, а что у тебя с глазом?

– Да ударился, – небрежно ответил Митриев, ставя свою подпись.

– Ударился или ударили?

– Ударился. Об стул споткнулся в темноте.

– Ой, – недоверчиво и устало вздохнула директор. – Ладно, вы идите, – обратилась она к Аниной маме. – Думаю, мы друг друга поняли.

***

– Вопрос теперь в том, как это передать, – озадаченно произнёс Ваня Грибов, машинально сложив листок бумаги фронтовым треугольником.

– Вот без понятия, – ответил ему ровесник-юнармеец Олег.

Из раздумья их вывела… известная всей школе Аня Ширинкина, беззаботно бежавшая по коридору.

– Ань, слушай! – остановил её Олег, – ты ведь смелый человек?

Девочка засмущалась, но шестиклассник смотрел на неё по-доброму и даже с надеждой.

– Не знаю, – ответила она.

– Я знаю, что смелый. Можешь, пожалуйста, положить это на стол в кабинете директора? Не самый первый, где директор сидит, а следующий, ближе к окну. Скажи Андрею Евгеньевичу, если он там будет, что тебя попросили передать это большие мальчики. Ты их не знаешь и не запомнила. Хорошо?

– Ну… Хорошо, – Аня взяла треугольник и побежала в направлении директорского кабинета.

– А вдруг испугается, выкинет и скажет, что передала? – засомневался Ваня. – Может, пойдём издалека посмотрим?

– Да не! Ну нафиг там сейчас светиться. Передаст, я думаю.

Тем временем по коридору двигались Слава и Илья. Митриев листал группу ВКонтакте «Подслушано Фёдоровск» с неизменным для таких сообществ оленем на аватарке.

– Смотри, – он протянул телефон Ладушкину.

Слава глянул на экран и прочёл: «А вы знали что у нас в 1ой школе появился свой гагарин кто в курсе тот поймёт. Анон админушке печенек». Чудо орфографии, синтаксиса и пунктуации завершал смеющийся смайлик.

– Дурак какой-то писал, – прокомментировал Слава, возвращая мобильник.

– О, здорово! – Илья заметил Ваню с Олегом, и они обменялись рукопожатиями.

– Привет! Прикинь, мы тут, короче, Гэндальфу анонимку передали, – возбуждённо поведал Олег.

Прозвище «Гэндальф» каким-то образом перекочевало за Андреем Евгеньевичем из армии. Впрочем, на то Фёдоровск и маленький город. Что его объединяло с персонажем Толкиена, оставалось загадкой даже для тех, кто читал последнего.

– Чё за анонимка?

– Ну, что в четвёртой школе юнармейцы как нормальные люди живут, ездят… не как вот мы в Кукуево водозаборный узел открывать, а там по партизанским местам всяким, – вступил Ваня.

– То, что мы первого сентября опозорились: должны были строевым шагом в школу зайти, а шли как лохи какие-то, потому что летом не собирались, – добавил Олег.

– В общем, что хреново у нас всё в отряде, – подытожил Ваня. – И что мы командиром хотим Лену или тебя, а не этого, тоже написали.

Илья сначала собирался сказать «круто», но после фразы про командира это прозвучало бы нескромно. Поэтому он спросил:

– А как передали?

Олег и Ваня объяснили. Митриев целой гаммой жестов изобразил возмущение и шок.

– Вы зачем ребёнка впутываете? У неё вот проблем мало было? И потом, если Гэндальф соберёт отряд и попросит её сказать, кто ей это дал, вы уверены, что она не скажет? Она маленькая вообще-то! Испугается, и всё!

– Ну а как ещё было? – пристыженно огрызнулся Ваня.

– Как-нибудь! Но первоклашку – первоклашку, Карл! – зачем впутывать в наши проблемы?

Аня тем временем бежала обратно, сияя счастливой и доверчивой улыбкой.

– Ань… Тебя ведь Аня зовут, да? Меня Илья, – Митриев протянул ей руку. Девочка несмело её пожала.

– Ань, ты прости их, что они тебя на такое дело послали. Слышала, может быть, пословицу: «Два дебила – это сила?» Не слышала?

– Нет…

– Вот. Это про них. Ты скажи: всё нормально прошло?

– Да. Там вообще никого в кабинете не было. Я просто на стол положила и убежала.

Четверо ребят с облегчением переглянулись.

***

Субботним утром на парковке около администрации собралась приличная толпа. Кроме юнармейцев из разных школ и их сопровождающих, здесь стояли представители «Молодой гвардии» от «Единой России», молодёжного парламента, медиацентра, волонтёрского клуба «Дело» и, конечно, весёлый молодой оператор местного телевидения Паша. Пожалуй, он был знаком поголовно со всем Фёдоровском: от ребятни, которую снимал на детских мероприятиях, до пенсионеров из «Активного долголетия». Паша уже успел перекинуться парой шуток со Славой и Ильёй. Ладушкин всегда недоумевал, как тот умудрялся находить общие темы со всеми без исключения людьми.

Наконец, подали транспорт.

– Ребят! Я выйду первым и засниму, как вы выходите из автобуса. И надо, чтобы у вас на лицах было это… «Воплощение счастия народного», как сказал один поэт.

– Некрасов, – с поддёвкой в голосе сказала студентка литературного института из «Дела».

– С языка сняла! – откликнулся Паша.

– Ага, не сомневаюсь…

Они продолжили ёрничать друг над другом, но автобус тронулся, и их разговор перестал быть слышен.

По краям дороги тянулся живописный осенний лес, хоть и изрядно подпорченный проклятьем Подмосковья – жуком-короедом. Когда встали на светофоре, взгляд Митриева зацепился за яркие алые вкрапления в жёлто-зелёном потоке деревьев.

– Слав!

– У?