Странствие

— В случае нашествия нам придеться оставить правый берег вплоть до Притока, и ваш мост нужно будет разобрать обратно. — Лорд Эссад пригладил короткую бороду, где бурый волос изредка мелькал в снежной седине. — Дерево... В нем загвоздка... Оно должно идти не на мосты, а на защитные катапульты, щиты и орудия.

Сказав веское слово, лорд Хисанн взял серебряный кувшин с прекрасной росписью из жизни Пророка и налил в кубок Кассада немного вина. Похоже, отец простил его и не станет выискивать другие огрехи. Кувшин был наполнен по самое горлышко, и Кассад догадывался: троица старых воинов могла часами сидеть над картами и замыслами, ничуть не вспоминая о добром вине.

Он с большим удовольствием промочил горло. Трехлетнее вино из белого винограда обладало великолепным сладковатым привкусом.

Кассад поставил кубок на стол, убрал руки на бедра и выпрямил спину.

— Я перебирался на Ту Сторону. Встречался с вождями двух горных кланов, — заговорил он, не дожидаясь понукания. — Ходят слухи, что тонка не дают Колыбели свое ценное дерево! Как ядовитое, так и железное. На болота наконец пришла засуха. Отец, можно не сомневаться — тонка не выступят против нас!

— Добрая весть, — сказал Тейт. — Хотя от мерзких созданий всегда жди измены!

Тонка жалки и слабосильны. Больше пятисот лет они не выступали ратью на битвы с людьми. Но эти бестии проворны и безжалостны. В случае войны они будут нападать по ночам используя отравленные стрелы своих духовых трубок и луков. Грязное отродье...

— Верно, Тейт, — добавил лорд-отец. — Еще замечу, что в тонка давно нет единства. Их идолы и лживые божки грызутся меж собой уже несколько лет, а нам их раздор только на руку. Я отведу большую часть воинов с перевалов, но полностью снимать кордоны нельзя.

— А как обстоят дела в Кузнях? — спросил Тимон.

— Восемьсот железных кирас, щитов, мечей и копий сможем изготовить к началу весны. Добывать руду и черный камень все труднее, и я не советовал бы обустраивать новые шахты накануне войны.

— Были бы воины, а кирасы найдутся. На поле брани можно их захватить, — сказал отец.

— Для обучения нового призыва понадобится время, мой лорд. Сделать воинов из крестьян не легче, чем превратить мерина в жеребца, — усмехнулся Тейт.

— Отец, я дал приказ готовить лучников, как ты и говорил! — доложил Кассад.

— Хорошо. Но стрелами Маурирта не победить. Их легионы умеют укрываться от стрел.

— Так или иначе, все будет зависеть от того сколько войск выступит против нас! — воскликнул Тимон.

— А еще больше сколько не выступит, — поправил лорд Эссад. — Если бы Маурирта пришли одни… Но нет, пустые мечты! Эти слизняки обязательно приведут отряды Киоген и Саддо в свою поддержку.

Отец встал, за ним вскочили все остальные. Лорд-отец указал на дальний конец большого стола, где тот заканчивался полукруглым расширением.

— Пойдем к карте, Кассад, у нее будешь рассказывать, что видел и чем занимался, заодно давай продумаем самый неблагоприятный исход будущей войны.

Кассад еле слышно вздохнул: «Очень может статься, что в постель к Лерике он доберется лишь под утро».

Он направился к огромным пергаментам, расстеленным на остальной части стола. Карты земель между Хищной и Слезой он мог нарисовать даже во сне. Их истинная вотчина, неотъемлемое междуречье — места, где проповедовал Первый Пророк! Пиров главная зала не знала более полугода, пергаменты лежали здесь то свернутые, то нет. Вчетвером они склонились над столом, и Кассад вскоре забыл о своих желаниях, споря или соглашаясь с Тимоном и Тейтом, и изредка осмеливаясь возражать отцу.

Глава 5. Арена Выживших

Гулуй урчал от удовольствия, словно хищник, дорвавшийся до мяса. Его меч и стилет — не обычное оружие легионов: меч — более длинный, легкий, тонкий, с плавно сужающимся клинком, несмотря на это, еще позволяющий рубануть врага; стилет — острый и вместе с тем, крепкий и прочный, способный принять удар, с закругленной гардой, надежно прикрывающей кисть. Оба они летали из стороны в сторону и напоминали крылья сокола, охотящегося за прытким полевым зайцем.

«Сегодня выдалась неплохая драка!» — в который раз порадовался Маурирта.

Перед испытанием Гулуй долго молился в центре пустой арены, и с раннего утра стояла прохлада. Мрачное небо свысока надзирало за Ареной Выживших, однако не спешило побаловать Колыбель желанным дождем.

Эран осторожничал, укрываясь за большим продолговатым щитом. Откровенно говоря, братец мало к чему имел таланты. К тому же он оделся в полный доспех и несмотря на молодость двигался тяжеловесно. Гулуй решил, что с него хватит — паренек еще не готов для равного боя. Он взял его в помощь наемникам по просьбе отца, да и чтобы немного пообтесать, посмотреть чего брат стоит, но Эран неуклюже мешал всем четверым. И он почти трусил. А трусов Гулуй не переносил!