Странствие Кукши. За тридевять морей

Великий, счастливый, царственный город! Каких только имен не носил он на протяжении своей долгой жизни – Византии, Константинополь, Царьград, Миклагард! И кто поручится, что не было других, не удержавшихся в памяти людской? Никому не ведомо, когда возник он на холмистом мысу, с двух сторон защищаемый морем.

С юга его омывает Пропонтида[59], в темно-синих волнах которой пляшут по воле ветра паруса, с северо-востока его отделяет от суши залив Золотой Рог с сотнями, а может быть, тысячами мачт, выстроившихся вдоль единой, во всю длину залива пристани.

Суда с вытащенными на берег носами отдыхают здесь после опасных странствий, где их трепали страшные морские бури и подстерегали свирепые морские разбойники.

В тихую погоду, когда спит морской прибой, из города доносится шум другого прибоя – это тысячи людских голосов, скрип повозок, вопли ослов, стук молотов в кузницах, слитые в единый гул. В зависимости от направления ветра гул то становится тише, то вновь нарастает.

Еще издалека взору путника предстает прекраснейший город Вселенной, раскинувшийся на семи холмах, окруженный грозными стенами небывалой высоты и толщины. По склонам холмов лепится бесчисленное множество подернутых голубой дымкой домов, тут и там сверкают белизной огромные дворцы, утопающие в зелени, и над всем этим великолепием царят синие и золотые купола знаменитых царьградских церквей.

Неудивительно, что Пресвятая Богородица, Заступница рода человеческого, оказывает великому городу особое покровительство и неизменно приходит ему на помощь в случае нападения врагов.

Восхищенный путник, впервые увидевший Царьград, думает: «Вот он, город, который называют счастливым, поскорей бы войти в него, ведь это, наверно, все равно, что войти в Царство Небесное!»

Впрочем, Кукша ни о чем таком не думал, когда его с несколькими десятками других рабов расковали и вывели из трюма сарацинского судна, причалившего к пристани в бухте Золотой Рог.

Прошло несколько дней отдыха на подворье за пределами царьградских стен, когда невольников хорошо кормили и ничего не заставляли делать, и вот Кукша стоит голый на невысоком помосте в галерее рядом с товарищами по несчастью.

Здесь невольничий рынок. Вдоль помоста лениво похаживают разомлевшие от жары люди, большей частью немолодые мужчины. Это покупатели. Время от времени кто-нибудь из них останавливается, разглядывает невольника и бредет дальше. Рабов нынче в Царьград привозят много, поэтому покупатели не спешат истратить свои деньги, придирчиво копаются в живом товаре.

Иные поднимаются на помост, щупают мышцы у несчастных, покорно ожидающих своей участи, задирают им губы, заставляют разевать рот.

Зубы осматривают особенно внимательно, ибо качество зубов – один из главных признаков здоровья.

Покупатель, сделавший выбор, подходит к хозяину товара – чернолицему сарацину в белоснежном бурнусе. Кукша догадывается, что начинается торг, хотя и не понимает ни слова. Покупатель горячится, кричит, а невозмутимый сарацин сверкает в ответ белозубой улыбкой. Наконец торг завершается, покупатель отсчитывает деньги и знаком приглашает купленного раба следовать за ним.

Торговец невольниками считает Кукшу немым. Корсиканские сарацины, приезжавшие с партией рабов в Сицилию, уступили ему отрока за бесценок, честно объявив о его недостатке. У торговца не было повода изменить свое мнение на этот счет, и он тоже не запрашивает высокую цену за белоголового невольника. К тому же невольник очень молод и, по-видимому, ничего не умеет делать. Все его достоинство заключается лишь в крепком здоровье.

Если бы в Большом царском дворце знали, что на одном из невольничьих рынков Царьграда продается храбрый и искусный воин с севера, его бы не замедлили выкупить, ибо царскую гвардию набирают большей частью из иноземцев варварского происхождения – выходцев из Тавроскифии – так жители Византийской империи называют Русь. Чернолицый сарацин неплохо заработал бы на немом отроке.

Но ни во дворце, ни на рынке никто ничего такого не знает, поэтому сарацин получает за невольника всего пять номисм[60]. Кукшу уводит с рынка тощий старичок с маленькой лысой головой, похожей на высушенную головку мака. Выходя на солнце из-под навеса, старичок надевает шляпу с широкими обвислыми полями и становится похожим на гриб поганку, каких много растет на родине Кукши в сырых лядинах[61] и ельниках. Впрочем, старик кажется добродушным.

Царьград ошеломляет Кукшу шумом и многолюдством. Ему и в голову не могло прийти, что столько народу может быть собрано в одном месте. Он идет со стариком, который держит его за руку, чтобы не потерялся, и озирается по сторонам. Глаза и уши его почти не различают ничего в отдельности – ни людей, ни животных, ни голосов, все сливается в один пестрый хоровод красок и звуков, от которого голова кружится, как от хмельного меда.

Глава вторая СВЕЧНАЯ МАСТЕРСКАЯ