Странствие (СИ)

Он когда-то пробовал научить Подарка своему мерзкому делу, но обряд оказался чересчур суровым испытанием. "Слаб ты оказался, Подарок..." — ухмыльнулся, отвесив ему подзатыльник, Кровавое Пойло.

Укор посмотрел на Пойло так, как умел.

— У нас принято уважать младших братьев, — спокойно заметил он.

— Хоть Дым и бестолков, я его уважаю, — отмахнулся старший брат.

Укор встал с плиты и обстоятельно пояснил всем:

— Лет совсем не дружок Тургуда, а его кузен. Он умный человек, он платит нам по долгам брата. А как ему не платить?! Мы знаем, где он живет, знаем его жену и двух дочерей. За ними приглядывают внучки Старухи.

Упоминание Старухи Кэр — не последней женщины в братстве, которая и дала Подарку прозвище, добавило отваги ему, да видно по рожам, другим младшим клещам. Но разговор не утих.

— Тургуда надо прик... прикончить. Пок... показать, как опасно перех... переходить клещам дорогу, — сказал Шрам-на-Полголовы, тяжело шевеля рассеченными губами.

Шрам происходил из зажиточной семьи: в молодости он служил легионером. Но его семья разорилась, а сам он поучаствовал в войне с домом Пророков, где потерял два пальца на левой руке и приобрел разрез, уродующий лицо от лысого черепа до двойного подбородка. Ветерана знала и уважала городская стража. И несмотря на то, что Шрам ходил клещом вот уже десять лет, он оставался вне подозрений.

— С удовольствием его бы выпил! У здоровяков много хорошей вкусной крови!

— Тургуд не клещ. Но он много задолжал братству, а еще скрылся, так что, если долг перевалит за цену его пустой жизни... — Укор развел руками и ласково улыбнулся.

Все потихоньку рассмеялись. Укор добавил:

— Все же Тургуд оказал нам услугу, разболтав о Лете. Так что старшие братья пока не решили, что делать с этим сморчком.

Подарок знал о пяти старших братьях, исключая Старуху Кэр, но сам имел дело только с Укором, Пойло и еще одним братом по прозвищу Зевака Улицы. Того, правда, убили жнецы месяц-два назад.

Он не любил молчать в братстве — молчание позволялось лишь Счастью Аймиланур, сидящему рядом. Подарок задал давно мучивший всех вопрос:

— А как мы разобьем цепи?

— Лет клянется, что их не буд... – открыл было рот Лапка, но его перебил Укор.

— Отродья Маурирта совсем обленились. Вчера на шестом карьере обвалился кусок скалы, и он придавил рудокопов. Поэтому туда отправят подмогу из узников, а Яростный Хут должен быть в их числе. Стража не захочет возиться с кандалами, чтобы перевести десяток человек на пять миль. Свяжут за руки да за шеи и перегонят, как скот.

— Странно, — вновь сказал Дым с его вечным недоверием. — Раньше охрана карьеров заковывала рудокопов в кандалы.

— Ничего странного, — терпеливо ответил Укор. — Ты еще вспомни Мутную Эпоху! Я на карьерах когда-то служил — по молодости схватил такой грех. Кандалы принадлежат второму руднику. После того как узников раскуют, страже нужно оттащить кандалы назад. А они, как я тебе Дым втолковываю, жутко ленивы!

— Хорошо, что карьеры так раз... разбросаны, — произнес Шрам-на-Полголовы. Он сидел, опираясь на любимую четырехфутовую пику. — Неумолимая благ... благоволит нам!

— Во времена Гахона Второго тут еще лес рос, уверен, потому их так устроили, — объяснил Укор, знающий каждую мелочь.

— Неумолимая благоволит нам! Ха-ха! — со смешком подвел итог Кровавое Пойло. — Говорю вам, сегодня мы натянем второй глаз на задницу Странника!

Клещи замолчали после столь постыдного богохульства. Кровавое Пойло допил флягу и раздал братьям по куску вяленого мяса.

Мясо оказалось тюленье, Подарок принялся смаковать его, унимая голод. Укор, как принято, продумал засаду за всех и заговорил:

— Мы пока спрячемся ниже в камнях. Лапка, Подарок — останетесь здесь и подадите сигнал, когда их отряд подойдет к вон той длинной плите, — он показал пальцем. — Смотрите, чтобы вас не приметили раньше, — предупредил Укор, и Подарок встретился с ним взглядом. — Счастье, сможешь уложить отсюда хоть одного?

Счастье — невысокий крепко сбитый парень лет до тридцати с непримечательным лицом и хорошо развитыми руками. Выходец из земель Килиханис. Он убил своего соперника, более удачливого в любви, и, став изгоем, бежал в столицу. Где и прибился к братству. Клещи оценили его: Счастье оказался лучником, а кроме того обладал настоящей драгоценностью — туникой из волос богини Аймиланур, в зеленоглазую цветочницу верили все Килиханис.

— Конечно, — уверенно подтвердил Счастье.

— Стражники будут в доспехах, а, может, и со щитами. — Кровавое Пойло пристально поглядел на него.

— Я говорю, что смогу. Я и двоих убью, — пообещал килиханец.

— Хорошо, — вздохнул Укор, поворачиваясь к двум братьям — их Подарок видел в первый раз, и вряд ли он узнает, кто они.

Эти двое явились в плотных масках со знаком нетопыря. Они до поры молчали. Подарок понял, что Укор хочет при случае подставить давних врагов.