Странствия Джедая 5. Мастер маскировки

Слова больно ужалили Анакина. Он чувствовал, как его лицо горит. Вечерний ветер был прохладен и его пот высыхал, но он не чувствовал это. Соэра вдруг развернулась и ударила его по руке ногой. Он даже не почувствовал удар, но его световой меч вдруг вылетел из руки и загремел по камням тротуара.

– И еще одно, – сказала она, – никогда не упускай из рук свое оружие.

Анакин подобрал меч и закрепил на поясе. Он поклялся себе, что Соэра Энтана больше не захватит его врасплох. Он использует то, чему она научит его. Он примет ее непростые уроки. К концу обучения она изменит мнение о нем. Он будет лучшим падаваном, которого она когда-либо учила.

Придя в Храм, он направился в клинику. Анакин пришел к Дарре. Она выглядела маленькой и беспомощной с этими механизмами, которые следили за ее состоянием. Ее глаза были закрыты.

– Привет, Анакин, – сказала она, не открывая их.

– Я пришел, чтобы пожелать спокойной ночи. Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?

– Намного, – она открыла глаза и посмотрела на него, – лучше, чем ты выглядишь. Что ты делал?

– Персональное обучение у твоего учителя.

Она издала сочувствующий стон.

– Ох. Жаль…

Он присел вниз так, чтобы быть с ней на одном уровне.

– Она очень жестка.

– Я бы сказала самая жесткая.

– Но я могу учиться…

– Послушай, Анакин. Она столкнет тебя с трудностями, затем скажет что-то странное, что ты не сможешь и не захочешь понимать. Но это то, чего она хочет. Чем больше ты утомишься, тем более станешь опустошенным. И вот тогда, когда твое все уйдет, она начнет преподавать и ты поймешь, что она права.

– Пожелай мне удачи, – сказал Анакин, покривившись, – я очень сожалею о том, что произошло на Хэйрайдене. Она сказала мне, что это было мое эго. И она… Она была права.

– Это хорошо, что ты понимаешь, – сказала Дарра, – зато у меня есть теперь то, чем я могу похвастать перед младшими. Я была ранена в сражении.

– Я должен тебе кое-что пообещать, – ответил Анакин.

– Не нужно, – остановила его Дарра, поднимаясь на локтях, – я знаю, что ты собираешься сказать, но ты не можешь обещать этого. Кроме того, я смогу вновь собрать свой световой меч.

– Но я виновник этого.

– Я потеряла его, – твердо ответила Дарра, – Ты когда-нибудь думал, что возможно это твое эго хочет вернуть его?

Вдруг она вновь упала на подушки.

– Пожалуйста, не спорь со мной. Я очень устала.

Анакин видел на ее лице усталость и истощение, которое она пыталась скрыть.

– Есть ли что-нибудь, что я могу сделать для тебя? Может быть ты хочешь сока или еды, или просто музыку.

Веки Дарры вздрогнули.

– Только одно, – ответила она, – побудь со мной, пока я не усну. Тут так одиноко.

– Я буду рядом, – сказал Анакин, садясь на пол. Он прислонился к кровати рядом с ее головой. Юноша знал, что она чувствует его присутствие. Он сидел так, пока не услышал ее размеренное дыхание и убедился, что она уснула.

– Я обещаю тебе, – сказал он тихо, обращаясь к девушке, – я верну тебе твой световой меч. Это не мог эго, это мое обещание.

Глава 8

Оби-Ван поспешил в библиотеку. Здесь уже царил обычный порядок, уборка закончилась. Джокаста Ню работала с чем-то.

– Что это? – спросила она, закрывая экран.

– Вы звали меня, – сказал Оби-Ван.

– Это точно, – сказала Джокаста, – у меня есть и хорошая новость, и плохая. Хорошая новость в том, что я узнала родную планету Гранта Омеги. Это Корускант.

– Корускант? – Оби-Вана это сильно заинтересовало. Это означало, что он мог искать Омегу, не покидая столицу Республики. Записи о рождении всегда хранились на родной планете, а Корускант особо тщательно относился к сбору информации. Здесь были тысячи записей. Но Оби-Ван помнил, что Джокаста сказала и о плохой новости.

– И?

– Я не могу найти никакой записи о его рождении. Ничего. Только то, что он родился на Корусканте. Вы знаете, мастер Кеноби, насколько Корускант скрупулезно собирает данные. Поэтому одно из двух: либо он солгал и рожден где-то еще, либо он живет под вымышленным именем.

– Другими словами, мы не знаем ничего, – сказал Оби-Ван, садясь на стул, – каждый раз, когда я думаю, что что-то нашел, это просачивается как песок сквозь пальцы. И вновь остаюсь ни с чем.

По экрану побежали другие данные после того, как Джокаста что-то сделала.

– Что это такое? – спросил Оби-Ван.

– Вы говорите, что у вас нет ничего на Омегу, – сказала она, – но я хочу показать вам иное.

– Но я уже видел все эти данные. В них нет ничего.

– Они говорят о многом, – сказала Джокаста, сердясь, – вы только не можете соединить все воедино.

Оби-Ван едва не улыбнулся. Джокаста напомнила ему о Куай-Гоне. Чтобы сказал его учитель, будь он сейчас здесь? Куай-Гон всегда был лучшим при исследовании, при соединении частей воедино. У него всегда получалось соединять сухие факты с живым человеком. Это помогало ему узнавать поводы и причины, и очень скоро у него получалась вся картина.

– Что чувствуется здесь? Есть ли тут большее, чем видно? В чем он нуждается? Как совместить все эти предположения, Куай-Гон?

– Начните с того, что вы знаете точно, – вдруг ответил Оби-Ван, – это мне всегда говорил Куай-Гон.

Джокаста Ню фыркнула.

– Ну, конечно.