Странствия Франца Штернбальда

          Пташки первые запели,
Средь ветвей нагих кочуя:
«Возвратиться мы успели,
Ветерок весенний чуя».

          Хор малюток причитает:
«Вновь резвятся мотыльки,
А пчела жужжит с тоски:
Меду пчелам не хватает.

          Ах, весна, пришел твой час!
Медлишь ты за поворотом.
Возврати листву сиротам!
Или ты не слышишь нас?

          Солнцу ясному на зов
Отозваться не пора ли,
Чтобы листья заиграли,
Не пугаясь холодов?»

          «Что это за истома? —
Весенний шепчет мир. —
Нам песенка знакома:
Певуньи снова дома,
Начать пора нам пир».

          И раскрываются вокруг
Зеленые ресницы:
Привет вам, сестры-птицы!
Ты, солнышко, — наш друг.

          Лешему лес внимает весь:
«Проснитесь, дети! Зов прозвучал.
Аиста, ласточку я встречал;
Славка с жаворонком тоже здесь.

          Зеленую примите расцветку,
Народ пернатый без листьев сир;
Пускай они скачут с ветки на ветку,
Обрадовав песнями юный мир».

          Волнуется все, шумит, лучится;
Играя, ручьи бегут по дубровам.
Каждое дерево в блеске новом
Старается перед другим отличиться.

          Шумят, зеленые, в лучах небес,
Где облака вечерние парят
И пламенеют и горят,
Овеяв золотым огнем зеленый лес.

          Цветы родятся в долах что ни миг,
Приветствуя мир любовью чуткой;
Рядом с мечтательной незабудкой
В благоухании возник
Фиалки ненаглядный лик.

          Это улыбки, нежные взгляды,
Залоги счастья, девичьи дары,
Вестники грядущей отрады,
Очи, участники тихой игры.

          Приветствуют всех при свете дня,
А тех, кто не хочет подобных встреч
И взором нежным готов пренебречь,
Перстами белыми дразнят, маня.

          Так начинается весна весны,
Любви с любовью присягая,
Жизнь жизнью новой возжигая,
И роскошью цветы упоены.

          На свет стремятся радостные розы,
Все сладостней расцветают, все краше;
У них соблазнительные позы:
Сиянье к сиянью, чаша к чаше.
Пока идет весна весны,
Кусты лобзаньями воспламенены.

          Славься, роза, сладость лучей златых:
Благословенна ты в цветах!
Запечатлено у тебя на устах
Лобзанье любви, святая святых.

          Выше год счастливый не взмывает,
Краше, чем роза, цветов не бывает;
Слышишь, как в ночи соловей изнывает?
Днем все еще ликует птичий хор,
Ночь полнозвучна до сих пор;
Но когда солнце розу омрачит
И птичий хор летом замолчит,
Музыка лобзаний отзвучит,
И скроется среди ветвей
Поэзия, как соловей.

Глава вторая 4*

Еще в пути им встретился тот самый человек, которого они собирались посетить в близлежащем городе; случайно они завязали с ним разговор и таким образом узнали, что это был он. Человека этого звали Больц, был он ваятелем и сейчас направлялся в Нюрнберг, где и жил. Он возвращался из Италии вместе со спутником, одетым в монашескую рясу.

Франц был рад снова встретить человека, который скоро увидит его любимый город, будет беседовать с Дюрером; и потому он с распростертыми объятиями встретил незнакомцев. Больц и монах, напротив, не проявляли особой любезности.

Разговор шел об искусстве, и Франц с нетерпением допытывался:

— Что благородный Рафаэль Урбинский? Видели вы его?

Ответил ему монах.