Странствия Персилеса и Сихизмунды

С чрезвычайным вниманием выслушал Периандр Ауристелу, и в одну секунду в мозгу его пронесся вихрь мыслей, одна мрачнее другой; Периандр вообразил, что Ауристела его возненавидела, что она решилась на эту перемену в своей жизни для того, чтобы лишить жизни его, Периандра: ведь должна же она понимать, что если она за него не выйдет, то для чего же ему тогда жить на свете? Эта догадка привела и повергла его в столь бурное отчаяние, что он вскочил с места и под предлогом, что ему нужно поздороваться с Фелис Флорой и Констансой, которые в это время входили в комнату, покинул Ауристелу, об Ауристеле же я не могу сказать наверное, что она уже раскаивалась, - знаю только, что она была расстроена и озабочена.

Глава одиннадцатая

Чем стремительнее притекает вода к горлышку узкого сосуда, тем медленнее выливается: на ту воду, что прихлынула раньше, напирает та, что за ней, но это только задерживает ее, одна вода теснит другую - и так до тех пор, пока наконец главная масса воды не пробьет себе дорогу и не вытечет из сосуда. То же самое происходит с мыслями огорченного любовника: все они сразу просятся на язык, одна перебивает другую, речь не знает, какой из них отдать предпочтение; вот почему весьма часто молчание влюбленного говорит больше, чем ему бы хотелось. У Периандра это состояние выразилось, между прочим, в том, что он был нелюбезен с Констансой и Фелис Флорой; осаждаемый роем мыслей, терзаемый догадками, волнуемый измышлениями, отвергнутый, в пучину сомнений ввергнутый, вышел он от Ауристелы, и так ничего ей и не сказал, так и промолчал, так и не пожелал ответить ей ни единого слова на ее многословную речь.

Констансе, Фелис Флоре и Антоньо, явившемуся вместе с ними навестить Ауристелу, показалось, будто она только что пробудилась от тяжкого сна; она говорила сама с собой внятно и вразумительно:

- Я поступила дурно, но что же делать? Разве не лучше, что брат мой знает о моих намерениях? Разве не лучше вовремя оставить извилистые дороги и неверные тропы и выйти на ровную стезю, где предо мною тотчас откроется вожделенная цель наших странствий? Я отдаю себе отчет в том, что Периандр не послужит мне препятствием на пути в царство небесное, но в то же время я сознаю, что без него я скорее туда дойду. Мой первый долг - забота о спасении моей души; прежде всего - взыскание царства небесного, взыскание вечного блаженства, а потом уже родственные чувства, тем более, что с Периандром меня узы родства не связывают.

- Послушай, сестра моя Ауристела! - заговорила Констанса. - Ты открываешь нам такие тайны, что это разрешает наши сомнения, но как бы ты потом не пожалела! Если Периандр тебе не брат, тогда ты слишком много общаешься с ним. Если же он твой брат, то его общество не должно смущать тебя.

Ауристела между тем опомнилась, и как скоро до ее сознания дошло, что говорила Констанса, она попыталась поправить дело, но это ей так и не удалось: когда человек пытается что-либо починить ложью, то, сколько бы он ни накладывал ложь на ложь, окружающие уже начинают прозревать истину, хотя бы сомнения еще оставались.

- Не помню, сестра, что я тут наговорила, - молвила Ауристела. - Я не знаю, брат мне Периандр или не брат; я знаю одно: он - моя душа, вот и все. Им я живу, им я дышу, из-за него умираю и благодаря ему существую, но со всем тем разума я не теряю, никаких нескромных мыслей у меня по отношению к нему не возникает, приличия я соблюдаю строго и веду себя с ним, как подобает вести себя благородной сестре с благородным братом.

- Я отказываюсь понимать вас, сеньора Ауристела, - вмешался Антоньо. Из ваших слов с одинаковым успехом можно сделать два противоположных вывода: что Периандр ваш брат и что Периандр вам не брат. Скажите нам наконец, если можете, кто же вы оба такие. Но, кто бы он ни был, вы же не станете по крайней мере отрицать, что вы оба люди знатные, а у нас, - я разумею самого себя и сестру мою Констансу, - жизненный опыт не так уж мал, и нас теперь ничто не удивит. Хотя мы еще так недавно отбыли с острова варваров, испытания, через которые мы затем прошли на ваших глазах, многому нас научили: вы нам только подайте намек, а уж мы за одну-единственную ниточку вытащим весь клубок запутанных дел, хотя бы то были дела сердечные, а ведь дела сердечные сами себя выдают. Что ж такого, что Периандр вам не брат? Почему бы вам не стать законною его супругой? И что же, наконец, плохого в том, что до сих пор, придерживаясь строгих и честных правил, вы были чисты и невинны и перед богом и перед людьми? Ведь не всякая любовь опрометчива и дерзновенна, и не все влюбленные смотрят на своих возлюбленных лишь как на источник наслаждений - истинные влюбленные преклоняются пред их душевною красотою. А когда так, госпожа моя, то я осмеливаюсь вторично обратиться к вам с просьбой: скажите, кто вы и кто таков Периандр. Когда он от вас выходил, в очах у него пылал вулкан, а на устах лежала печать.