Странствия по двум мирам

К владениям Генуи относится и Портовенере, куда мы устремились, дабы оттуда попасть в Тоскану. Это тоже хорошо укрепленный порт, прикрываемый с боков двумя замками, а спереди – островом, обеспечивающим надежную защиту с моря. Рассказывают, что на этом острове побывала Венера, богиня древних, и в это нетрудно поверить, настолько здесь все прекрасно. Остров окружен ожерельем из белого песка и весь утопает в зелени, ибо засажен стройными фруктовыми деревьями. Из этого порта мы направились в Ливорно, это уже владения Пизы, где впадает в море Арно, широкая и полноводная река, хотя ей и далеко до нашего Гвадалквивира.

Ты можешь сказать, что, обещав вкратце рассказать о своих наблюдениях, я перешел уже к подробностям. Но описывать Италию означает начать и не кончить, ибо, куда бы ни направлялся твой взгляд, всюду открываются великолепные виды и прекрасные творения. Мне хотелось бы показать их тебе посредством пера, чтобы ты забыла, что я далеко, и простила меня. Но, должно быть, на сегодня ты уже устала от разных городов, пиратов и бурь, так что оставляю тебя отдохнуть в Ливорно, где я с огромным сожалением простился с братом Антонио, который направился в Рим. Я же уже нахожусь во Флоренции, но пока толком ее не видел, отчасти потому, что приехал сюда без брата Антонио: он монах и свободнее себя чувствует в общении с незнакомыми людьми.

Тем не менее хочу сказать, что как раз сегодня я приглашен во дворец властителей города – дона Лоренцо и дона Джулиано Медичи. Так что можешь гордиться своим рыцарем и молиться Господу, дабы Он сделал меня достойным благосклонности столь прекрасной девушки.

Преданный тебе Педро.

P. S. Когда будешь в еврейском квартале, передай, пожалуйста, мой поклон Мануэлю Бенассару и отнеси ему немного провизии и бурдюк с вином. Скажи, что я часто вспоминаю его в последнее время.

Никому не рассказывай о моем визите к Медичи.

* * *

В назначенный час слуга с постоялого двора появился в дверях с тазом для умывания и свечой в подсвечнике. Тафур подул на исписанный лист, закрыл чернильницу, вытер перо и начал собираться. Он скинул потертый кафтан своего деда, снял панталоны и затрапезные чулки и остался в сорочке, чтобы не замерзнуть. Помыл шею, подмышки, пах, потом плеснул водой в лицо, чтобы взбодриться. Вынул из сундучка свежую сорочку и бархатный камзол, подаренный герцогом на похоронах короля Генриха. С тех пор он уже перестал расти, и камзол был по-прежнему ему впору и в груди, и в плечах, правда ему приходилось ходить очень прямо и стараться не сгибать рук, чтобы они не высовывались из манжет. Манжеты были сшиты на старинный манер – с большими брыжами. Он сделал несколько шагов и изобразил поклон. Затем снова скинул камзол и принялся начищать сапоги конским жиром от маэсе Виллана, сапожника-бретонца из Санлукара. Кармен прислала ему склянку с этой мазью, чтобы его сапоги блестели, когда он будет участвовать в летних турнирах.

Он начал негромко напевать:

Прощай, прощай, мы покидаем порт,
Прощай, я ухожу в морские дали,
Прощай, прощай, печально расставанье…