Странствия Шута

Но вместо свечей мои пальцы нащупали бумагу. Я присел на корточки и заглянул в глубину тумбочки. Сбоку, между свечами и стенкой, торчала пачка старой бумаги – той, что я дал Би, когда она еще только училась писать. Я запалил огарок в подсвечнике от своей свечи, сел на пол и стал перебирать листы. Там были рисунки Би – цветы, птицы и насекомые, выведенные с удивительной точностью и дотошностью. А дальше, под рисунками, оказались страницы, заполненные словами. Это был дневник, куда Би записывала не сновидения, а то, что происходило в ее жизни. Я погрузился в чтение. Так я узнал, как она освободила свой язык – то, что Би мне никогда не рассказывала. Я прочел, как она познакомилась с котенком, который позже вырос в кота. И узнал про Волка-Отца, и как Би заблудилась в потайном лабиринте, пока я встречался с Чейдом. Волк-Отец? Ночной Волк или плод детского воображения? Нет. Дар действует совсем иначе. Потом я прочел, как Лант высмеивал Би перед другими детьми, и сердце мое наполнилось гневом.

Я взял следующий лист. Там Би писала уже более твердым почерком об обещании, которое я дал ей. «Я всегда буду на твоей стороне. Права ты или нет».

И вот тогда-то меня накрыло. С опозданием на много недель. Рвущая душу тоска, неспособная вылиться в слезы. Желание убивать, рвать и метать. Я не мог ничего исправить, но я мог заставить тех, кто все испортил, поплатиться за это. Это они виноваты, что я подвел Би. Я не встал на ее сторону. Ее похитили, а я не мог ничего сделать. Теперь ее нет, она рассыпалась на множество нитей внутри камня Силы. Они покалечили и ослепили Шута, лишили его отваги, иссушили его веселость. И чем я ответил? Да считай что ничем. Где-то далеко-далеко эти люди сейчас едят, пьют и спят, как ни в чем не бывало, и не задумываются о том, что натворили здесь.

Би верила в меня. Мои слова в тот день придали ей отваги и утешили ее. И Шут верил. Он проделал такой долгий путь, весь переломанный, замерзший, слепой, чтобы просить меня о справедливом возмездии. Возмездии, которое я слишком долго откладывал. А теперь меня вдруг охватила ярость и твердая решимость, жаркая, как лихорадка. Хватит плакать.

Пап?

Неттл вломилась в мои мысли, я ощутил ее тревогу и растерянность. Должно быть, я опять расплескал свои чувства. Я не мог сдерживаться. Решение, которое я так долго хранил в себе, рвалось наружу.

Я больше не могу ждать. Я не увижу твоего ребенка, не возьму на руки своего первого внука. Неттл, прости меня. Я должен идти. Должен отомстить за нее. Должен найти тех, кто прислал сюда ее убийц, и отомстить. Я не представляю, как далеко мне придется забраться для этого, но я должен.

Несколько мучительных мгновений я почти не чувствовал Неттл. Она закрылась так плотно, что осталось лишь ощущение ее присутствия. Она стала как непроизнесенное слово, как шепот морской раковины. Я ждал.

Я знала, что ты уйдешь. Я надеялась… не важно. Я понимаю, ты должен. Риддл сказал мне, что так будет. – Она снова надолго умолкла. – Если бы ты мог, ты отправился бы за ней сразу, через столпы Силы.

Да.

Она снова надолго замолчала.

Я пойду к королю Дьютифулу и скажу ему, почему считаю, что ему лучше разрешить тебе ехать. И почему на самом деле из попыток остановить тебя не выйдет ничего хорошего. Мы еще увидимся с тобой до того, как ты отправишься в путь?

Я буду путешествовать через столпы Силы. Так что мне придется сперва возвратиться в Олений замок.

Мы оба мысленно задались вопросом, вернусь ли я когда-нибудь из этого похода.

На самом деле я хотела рассказать новости о Шуте, когда наткнулась на бушующую в тебе бурю.

Новости о Шуте?

Он пропал.

Меня охватило чувство утраты. «С тобой или без тебя», – так он сказал. Но он бы не отправился в путь один. Или все-таки?.. Он так напуган. И так устал ждать, когда я начну действовать.

Когда он исчез?