Странствия Шута

Тише, Фитц, тише. Держи себя в руках. Дело плохо, - хмуро ответил Дьютифул. - Корсетный пояс отклонил меч, но тот все равно задел бок. Он потерял много крови, и, кажется, дезориентирован после путешествия через колонну. Единственное, что от него исходит осмысленного – злость на тебя за то, что ты рассказал про его дочь, которую тоже похитили. Я все еще пытаюсь уложить эти новости у себя в голове.

Я отбросил неприятные мысли. Я что, раскрыл секрет Чейда? Возможно, что когда во мне плескался Скилл, вместе с ним вылилось и это. Я был потрясен собственной беспечностью, но в тот момент просто не мог остановиться, пока не выложил им все. Видимо это произошло, когда я открыл свой разум для Неттл и Дьютифула, чтобы быстрее объяснить случившееся. Даже сейчас я был слишком вымотан для обстоятельного диалога.

С Неттл все в порядке? Она плохо выглядела.

Мне уже лучше, когда вы с Чейдом здесь. Сейчас приду к тебе в комнату. Постарайся не шуметь, пока не доберусь.

А я уже и забыл, что наши разумы соприкасались.

Неужели у меня все еще так плохо с головой? Я почувствовал, что мой вопрос эхом отдается в реке Скилла.

Я тоже иду. И да, ты плох, поэтому, если можешь, прошу, поставь стены. Постарайся успокоиться, ты тревожишь остальных членов круга. Кажется, у тебя сильно вырос уровень Скилла, но ты потерял контроль над своими мыслями. Ты мучаешь наших учеников. И ты будто не в себе, если понимаешь, о чем я. Будто все еще плаваешь в Скилле.

Возводить стены в своем разуме было не легче, чем строить стену исключительно из камней без какого-либо раствора. Удержать вырывающиеся мысли, остановить поток цеплявшихся друг за друга волнений, страха, отчаяния, вины. Остановить их, сдержать, сохранить.

Решив, что я снова в безопасности за своими стенами, я осознал, что тело мое полно жалоб.

Несколько швов были слишком тугими. Малейшее движение лица начинало их стягивать. Все тело болело, и я вдруг почувствовал себя неконтролируемо, чудовищно голодным.

В дверь постучали, но прежде, чем я смог подняться с постели, вошла Неттл.

- Скилл все еще рвется из тебя, - прошептала она. – У половины замка сегодня будут ночные кошмары. И аппетит у них будет, как у голодных псов. Ох, папа, - ее глаза вдруг наполнились слезами. – Там, у камней. Я даже поговорить с тобой не могла… бедные люди Ивового Леса. И тот бой! А как тебе больно из-за Пчелки! Как больно тебе было из-за того, что я просила отдать ее мне, а ты отказался, и как виновато… Как ты ее любишь! И как из-за этого терзаешься. Давай я помогу тебе.

Она присела на край кровати и взяла меня за руку. Как если бы ребенка учили держать ложку или старику помогали идти, подставив плечо, так и она проникла своим Скиллом в меня и помогла возвести мои стены. Хорошо было опять закрыться, словно кто-то плотно застегнул на тебе теплый плащ. Но и когда бурление Скилла уменьшилось, и стены снова отгородили меня от других людей, Неттл не отпустила мою руку. Я медленно повернул голову и посмотрел на нее.

Некоторое время она молча смотрела в ответ. Затем сказала:

- Знала ли я когда-нибудь тебя по-настоящему? Все эти годы. Все, что ты хранил от меня в секрете, чтобы я меньше думала о Барриче или матери. Все, что ты хранил от меня, думая, что не заслуживаешь места в моей жизни… А знал ли кто-нибудь тебя настоящего? Знал, о чем ты думаешь или чувствуешь?

- Твоя мать знала, я думаю, - ответил я, но тут же задался вопросом - а так ли это? "Шут", - чуть не сказал я, -"И Ночной Волк". Последнее было бы самым верным ответом, но я не стал произносить это вслух.

Она коротко вздохнула.

- Волк. Волк лучше всего знал твою душу.

Я был абсолютно уверен, что не разделял с ней этой мысли. Интересно, после того, как я так полно открылся перед ней, смогу ли я впредь что-нибудь скрыть? Я все еще пытался подобрать слова, когда в дверь снова постучали, и вошел Риддл с подносом. За ним шел Дьютифул, сейчас он совсем не походил на короля.

- Я принес еду, - сообщил Риддл, и я ощутил головокружение от одного только запаха.

- Дайте ему сперва поесть, - посоветовал Дьютифул, словно я был невоспитанной собакой или маленьким ребенком. – Его голод передается по всему замку.